Почтенные ветераны опять дружно заржали.
— Ладно братцы, с вами хорошо, но дела сами по себе не делаются… — я похлопал по плечам старых товарищей и собрался уходить.
— Капитан. Это… — Аскенс почтительно остановил меня. — Вы бы мальцов своих отметили как — нить. Это ж они умудрились у дойчева коня ноги подсечь. Без них даже не знаю как сладили бы…
— Отмечу непременно. Держитесь тут и особо не бухайте… — я отправился проведывать Клауса.
А открыв дверь в его комнату, застыл в недоумении…
Это мне кажется?..
Да я…
Порвать что ли их? Да нет, тут надо разобраться…
Идиллия, однако… Просто пасторальная, полная невинной благости, картинка. Лидка кокетливо хихикая примеряет на обожженную головушку Клауса веночек из ромашек, а этот болван просто млеет от счастья.
— Пшла вон за дверь и ждать меня…
Лидка испуганно пискнула и метнулась из комнаты.
— Монсьор!!! — Парень вскочил и сразу сел на постель остановленный моим жестом.
— Давно это вы?
— Монсьор, я никогда в жизни не позволю себе что‑либо порочащее вас… — Клаус гордо дернул головой и убежденно добавил: — Скорее дам себя четвертовать…
— Хорошо… — я присел рядом с ним. — Тогда, объясни мне происходящее.
— Мы… я…
— Еще лучше… — заглянул в глаза оруженосцу и не увидел в них лжи. — Поставим вопрос по другому. Как давно тебе пригляделась эта пигалица?
— Сразу… — парень покаянно опустил голову. — Но я и в мыслях…
— А она?
— Она тоже! Но всегда говорила, что принадлежит вам, — горячо воскликнул Клаус. — Мы… мы просто…
— Что?
— Немного мечтали, как будет хорошо, если мы будем вместе… — выпалил эскудеро и запнулся покраснев как рак.
Д — а–а… Дела однако… Гормоны в юнце играют? Так нет, по девкам регулярно хаживает и дурную кровь сбрасывает. Просто заигрались? Тьфу ты… чушь какая…
— Ты башкой своей думаешь? Она же тебе не ровня… — я попробовал воззвать к разуму Клауса и осекся.
Воспитатель, мля… Сам же примером и послужил со своей Матильдой.
— Но она может просто быть со мной… — с горящим взором возразил Клаус. — Хотя… хотя, монсьор — это пустой разговор — мы связаны клятвами, которые никогда не нарушим.
— Вот что мне с тобой делать? — я встал и сделал несколько шагов по комнате. — Не молчи, говори.
Какой‑либо злости при этом не ощущал. Абсолютно никакой. Что, в общем‑то нормально; рога мне никто не наставил, самодурством особым не страдаю, да и к этой придурковатой молодежи отношусь с отеческой заботой. И сейчас, вместо того, чтобы рвать и метать, просто жалею…
— Сир!!! Отпустите ее!.. — Клаус ринулся с кровати и шипя от боли пал на колени. — Молю вас…
— Встань, не дури… — я за шиворот оттащил его обратно. — И куда ты ее денешь? Сам понимаешь, при мне, ты с ней, находится не сможешь.
— Монсьор… — Клаус полез под подушку и достал свиток. — Вчера, прибыл гонец из Брескенса и доставил письмо от сестрицы моей. Она… она…
— Что она? — я едва погасил в себе внезапно вспыхнувшее раздражение. — Чего мямлишь?
— Матушка почила и оставила мне свое поместье Хаафен.
— Сочувствую и поздравляю… стоп, почему я все узнаю в последнюю очередь?
— Так вы вчера с шевалье ван Брескенсом, того… — Клаус развел руками. — А ночью выгнали Лидку из комнаты и грозились всех рубить, так что я не решился…
У меня в голове неожиданно родился план. Кажется, хороший план. И выполнение этого плана наконец позволит мне унять в себе дикую злость. А что? Да, злюсь, но не рубить же мне этих придурков. Тьфу… молодежь называется…
— Тебе за храбрость наш государь кажется подарил отличного фриза* и доспех?
— Да, монсьор… — насторожился Клаус.
— И я подарю кое‑что. Но сначала… где твой пистоль? А ты лежи и прикрой глаза. Живо…
Присыпал из пороховницы на полку, взвел замок и выпалил прямо в потолок. Дым еще не успел рассеяться, как в комнату с диким воплем влетела Лидка и узрев лежащее на кровати неподвижное тело бросилась к нему. Схватила мнимый труп за руки и низко, горестно завыла…
— Не вой дура…
— За что господин? — красивые глазки Лидии заполняла дикая ненависть. — За что? Мы никогда вас не обманывали!
Ого… еще не хватало, чтобы кинулась. Тогда точно придется повесить. Ладно, не буду доводить до греха. Пусть любятся кретины влюбленные. Э — х… все‑таки добрый я не в меру…
— Да вставай уже… — с досадой пнул продолжавшего притворяться Клауса. — Она сейчас с горя рехнется…
— Лидия!!!
— Клаус!!!
— На меня смотреть! — мой рык вывел парня и девушку из любовного ступора. — Надо бы вас порешить разом, но я милостив. Отпускаю ее. Но, чтобы к вечеру вашего духа здесь не было. Езжай, принимай наследство. Заберешь с собой Хорста, он поможет с формальностями. Косоглазого, Самуила и Аскенса с Питером тоже прихватите с собой — пусть сидят в Гуттене — инвалиды хреновы. Сроку на побывку тебе даю два месяца. Тьфу…
Развернулся и вышел из комнаты. Благодетель хренов. А кого ты теперь драть будешь, подумал? Да и хрен с ними. Пусть воркуют, а я перебьюсь… Или найду себе еще кого‑то… Млять…
— Чего пялитесь? — в пылу гнева наорал на Пьетро и Луиджи следовавших за мной тенью. — Знали все небось и молчали?
— Сир… — близнецы склонились в идеальном синхронном поклоне. — Мы рады служить такому справедливому и благородному господину, равному свой мудростью царственным особам.
М — да… умны сорванцы. Умеют вовремя и в меру польстить. Да они‑то тут причем?
— То‑то же…
Побродил по дому, немного успокаиваясь попинал мебель, погонял слуг, наконец придумал себе занятие и экипировавшись отправился убивать клятого ломбардца. Но не убил, так как государь отправил его собирать и формировать новый корпус. Зараза…
Но в ставку прибыл все — равно не зря, так как ко мне уже отправили гонца с приказом прибыть к государю. Поучаствовал в военном совете и узнал последние новости — весьма обнадеживающие новости. Швисы ограничились тем, что выбили нас из конфедерации и распустили ополчение, это даже не смотря на просьбы герцога Рене, который жив, но пока частично недееспособный. Австрияки и эльзасцы тоже вроде утихомирились и отправились по домам. Как‑то пока не складывается у них коалиция, что нешуточно радует — Бургундия в военном плане сейчас полностью несостоятельна. Однако особо радоваться рано, на совете кантонов все же разрешили Рене набирать в свою армию швисов, но с достойной оплатой в размере четыре флорина в месяц за алебарду. То есть, конфронтация не за горами — как только герцог денег раздобудет, так и схлестнемся. Но это касается и Карла — насколько я понимаю, государь так и не подавил в себе желание наказать швисов и тоже ищет средства на войну. А пока остатки бургундской армии, оставляя малые гарнизоны в Лотарингии, отступают для переформирования во Фландрию. Вот такие дела.
