- Слава богу, живы и здоровы, – констатировал я и протянул Марте сигареты и зажигалку. – Рассказывайте.
Много времени рассказ девушек не занял.
- ...так что Сибирь Казачья и моя Россия на грани войны, – подвела итог Марта. – Верховный атаман убит, и в Бердске хватают всех подозрительных граждан России. В сложившихся обстоятельствах, к тому же без документов, но с незарегистрированной «береттой», мы, что вполне естественно, тут же оказались под арестом.
- Я всегда говорила, что оружие только мешает, – сказала Оля. – Хорошо ещё, браслеты-переходники отобрать не догадались. – Она погладила браслет на левой руке. – А то бы: прощай, Пирамида, – здравствуй, тюрьма.
- А что с глазом? – осведомился я. – Вас били?
- Ерунда, – махнула рукой Марта. – Я сама виновата. Язык мой – враг мой.
- Понятно, – кивнул я, хотя на самом деле до полного понимания было далеко. – Значит, говорите, война?
- Ещё нет. Но вот-вот. Следователь мне сказал, что российский заговор против Сибири Казачьей раскрыт и ответ будет жёстким.
- А ты что скажешь, Оля? – посмотрел я на Ефремову.
- Сначала всё было нормально, – ответила та. – Нас приняли с доверием. Но потом... – Она покачала головой. – Я пыталась прощупать не только тех, кто нас допрашивал, но и общую ауру города.
- И что?
- Она изменилась. Не в лучшую сторону. Образно говоря, казаки снимают со стен прадедовские шашки.
- Куда ни кинь – везде клин, – высказался Аничкин. – Чует моё сердце, что придётся снова прощупывать родной Приказ. Наша Россия хотя бы ни с кем воевать не собирается. Да и вообще обстановка поспокойнее.
- Один раз уже попробовали, – сказал я. – Но, может, ты и прав. Вряд ли этот Крамской полный дурак, в самом деле. Хотя всякое бывает. Ладно, об этом мы ещё подумаем. А пока...
Засветился плоский монитор на стене (в кают-компании мы предпочли иметь материальный, а не виртуальный экран терминала Цили Марковны), и с него на нас глянуло весьма озабоченное лицо Оскара.
- Пришла беда – отворяй ворота, – промолвила Маша. – Чует моё сердце, что все наши неприятности только начинаются.
- Боюсь, что вы правы, – сказал Оскар. – Я только что получил от Цили Марковны крайне тревожную информацию...
Сюда, на самый верх Пирамиды, где спал наш живой звездолёт, я поднялся впервые. Поднялся один, вооружившись лишь самыми необходимыми инструкциями.
Мне нужно было посмотреть и почувствовать. Самому. Без коллег и друзей-советчиков. Теперь, когда внезапно закрылся канал Внезеркалья на Лекту и спасательная экспедиция оказалась отрезанной от дома, этот звездолёт оставался нашим единственным шансом вернуть домой Влада, Свема и киркхуркхов (о несчастных айредах, вымирающих от неизвестного вируса прямо на глазах, я пока старался не думать). Разумеется, если не считать за шанс вероятность того, что канал вновь может открыться в любой момент. Я предпочитал не считать.
- Я отдал Циле Марковне команду его будить, – сказал мне внизу Оскар. – Так что скафандр вам не понадобится – часть азота откачали, добавили кислорода, и атмосфера там теперь нормальная. Просто идите к нему. При вашем приближении он откроет вход и доставит вас в рубку. Садитесь в кресло и надевайте шлем-коммуникатор – он крепится сверху, на спинке. Представьтесь и начинайте разговор. Постарайтесь настроиться на сотрудничество. Звездолёт выполнит любой приказ хозяина – в данном случае человека, но лучше, если он будет действовать добровольно, а не по принуждению.
- У него есть имя? – спросил я.
- Хозяева звали его Клёнья – то есть Малыш. Не знаю, почему. Я тоже так зову. Но, думаю, вы вправе дать любое другое имя.
Ну что, Малыш, подумал я, оглядывая приплюснутый снизу оранжевый сфероид высотой с двадцатиэтажный дом. Имя у тебя не слишком оригинальное, но нам оригинальность и ни к чему. Давай знакомиться.
Я зашагал к звездолёту и, словно в ответ на мои мысли, в нижней его части возник арочный проём, и оттуда на пол бесшумно выдвинулся широкий пандус.
Меня ждали.
Дверь отворилась, и Координатор шагнул за порог. Хозяина видно не было.
- Проходи, садись! – раздался откуда-то из глубины дома голос Древнего. – Я сейчас.
Он и правда появился быстро – Координатор едва успел сесть за стол и оглядеться, – всё такой же высокий, худой, сутуловатый, с длинными, забранными сзади в два седых хвоста волосами.
В одной руке Древний держал глиняный кувшин, а в другой – две чашки.
- Здравствуй, – он поставил посуду на стол и сел напротив. – Спасибо, что пришёл.
- Спасибо, что позвал, – ухмыльнулся Координатор и, кивнув на кувшин, спросил: – Вино?
- Ну, не молоком же гостя встречать, – от краёв тёмных круглых глаз Древнего разбежались весёлые морщинки. – Это то самое, что мы пили с тобой последний раз. Тогда, помню, оно тебе понравилось.
- Ещё бы оно мне не понравилось, – сказал Координатор с чувством. – Наливай.
Они выпили за встречу, и Древний снова наполнил чашки.
- За твоё повышение по службе! – провозгласил он. – Прежний Координатор, если честно, был мне не совсем по душе.
- Спасибо. – Координатор выпил и поставил чашку. – Я догадывался об этом, но всегда считал, что на самом деле тебе всё равно.
- Это не совсем так, – возразил Древний. – Если бы мне было всё равно, стал бы я иметь дело с тобой, в бытность твою Распорядителем?
- Считай, убедил! – рассмеялся Координатор и сам налил по третьему разу. – Давай за тебя и твой дом. И чтобы мы почаще встречались.
- Зависит от повода, – сказал Древний и выпил.
- А что у нас на этот раз с поводом? – осведомился Координатор.
- Если б знать точно... – вздохнул Древний. – Не живи я так долго, то мог бы подумать, что мне ни с того ни с сего просто захотелось тебя увидеть.
- Твои слова не похожи на комплимент, – сообщил Координатор.
- Брось. Мы уже не в том возрасте, чтобы отпускать друг другу дешёвые комплименты. Я тебя крепко уважаю, ты знаешь. И этого вполне достаточно. Ещё вина?
- Пока хватит. Сначала дело. Я уже понял, что ты не на вечер воспоминаний меня пригласил.
- Хорошо.
Древний поднялся и в задумчивости прошёлся туда и назад по комнате.
- Скажи, – осведомился он, – почему ты до сих пор не взял себе Распорядителя?
- А почему тебя это волнует? – удивился Координатор. – Не взял, потому что пока не вижу в нем нужды. Сам справляюсь.
- Ой ли?
- Что тебе не нравится, не пойму?
- Мне не нравится то, что происходит, считай, у меня под боком.
