Несколько ошарашенный его невозмутимостью но, стараясь не потерять лица и не выйти из образа, я, пробормотав еще пару угроз, царственным жестом сунул в нагрудный кармашек собеседника стобаксовую купюру и метнулся за Ловягиным. А вот дальше последовала интересная картина — доктор, при виде Толика лишь мотнул головой в сторону процедурной и сказал:
— Давайте туда.
Но когда "колхозник" стянул в головы шапку, хирург на пару секунд застыл, вытаращив глаза, потом неопределенно хмыкнул и каким-то изменившимся тоном спросил:
— Когда была получена рана?
— Позавчера…
Хирург опять похмыкал, больше никак не озвучивая своих мыслей и ловко стянув с Толяна одежду, окинул меня критическим взглядом:
— Крови не боишься?
— Нет
— Тогда пойдем со мной. Э, э, не так! Куртку скинь и халат с бахилами одень! Не в забегаловку идешь, а в операционную. Вам, как я понял, реклама не нужна, ну а мне — подавно. Так что сестру я звать не буду, а помощник понадобится…
Вот так неожиданно для себя я и стал подручным хирурга.
А еще через полтора часа мы с Виктором (так звали мохнаторукого целителя) и бледно-серым Ловягиным уже курили у него в кабинете. Я был мокрый как мышь и уставший словно собака, хотя практически ничего не делал. Но даже сейчас, от воспоминаний, как доктор увлеченно копается в плече у обколотого Толяна, потряхивало. А Виктор, глядя на меня с усмешкой принялся ковыряться у себя в сейфе, заполняя полиэтиленовый пакет какими-то лекарствами, а потом, начал что-то писать в большом блокноте. Как выяснилось — инструкцию по приведению Ловягина в здоровое состояние. Сил дальше из себя изображать блатного братка у меня уже не было, поэтому забрав бумагу и пакет, я просто поблагодарил хирурга и, достав еще один стольник, положил купюру на стол.
Вот тут-то он меня удивил. Посмотрев на деньги, Виктор покачал головой и, отодвинув зеленоватую бумажку от себя, выдал:
— Не надо. Вам, мужики, деньги сейчас нужнее. Я бы и первые сто долларов вернул, но главврачу донесут, что я здесь кого-то пользовал и он затребует свою долю. — а потом, видя удивление на моем лице, добавил — Вчера вечером в новостях говорили о том, что была уничтожена еще одна "группа террористов". И сказали, что накрыли всех, но вот двоим, удалось сбежать. После чего показали фото этого парня — он кивнул в сторону Толика — и какой-то девушки. Мол, они вооружены и особо опасны. Правда, про ранение ничего не говорили… Но фотографии показывали достаточно узнаваемые, так что вы на выезде из города поосторожнее…
Ага, теперь стали понятны все его странные хмыки, а то я все удивлялся — чего это он глядя на нас так многозначительно кряхтит и. Удивленный разным отношением предыдущего и теперешнего доктора я кивнул забирая деньги и поинтересовался:
— А не боишься, вдруг мы подстава? Из полиции там, или из БОГС?
— Угу с такой — тут он что-то брякнул на латыни — и подстава? Таких подстав не бывает. Да и бояться мне нечего. Вы же обещали меня убить? Вот я и испугался. А то, что про фото сказал, так это у меня "Стокгольмский синдром".
После чего, усмехнулся, показывая что говорит он с одной стороны вроде как серьезно, а вроде и нет и, посоветовав строго следовать его записям, пожал нам руки.
Обратно мы добирались почти так же как и приехали с той лишь разницей что я, оценив землистую окраску Ловягина, прямо в Юрьево поймал поносно-желтого цвета девятку и через Георгиевку мы выехали из города. Правда, в целях конспирации пришлось тормозить водилу не напротив съезда к Михеевке, а километрах в двух от него, возле бетонного строения остановки. Ну а дальше топали своим ходом. Причем в конце, Толян что-то совсем расклеился и мне пришлось его чуть ли не на себе тащить. Но добрались благополучно и, сдав прооперированного "колхозника" с рук на руки, я сказал ребятам, что опять возвращаюсь в город. При этом пояснил персонально для Марии, что иду выяснять, как там ее муж поживает, поэтому меня дня два не будет. После чего, отбрыкавшись от обеда, напомнив чтобы лишний раз из дома не высовывались и печку не топили (мало ли кто дым увидит) убыл. Правда совсем недалеко — до другого конца деревни, где перекурив и дождавшись появления дымки портала вошел в свой мир.
И опять этот вход был не слава богу, так как режущего света фонаря в глаза я ожидал, но никак не ожидал того что сделанный шаг оборвется на половине и мой лоб смачно встретится с каким-то препятствием. Причем ведь Сосновский мне успел крикнуть "Осторожно!" но я, не поняв, к чему это восклицание относится, влепился в отсутствующую еще утром преграду. А потом, одной рукой потирая ушибленное, другой, нащупал перед носом толстые прутья решетки. Когда же причитающий "проф" снял замок и выпустил меня из этой клетки, я смог разглядеть что он тут нагородил. Оглядев конструкцию, лишь головой покачал. Буквально часов за пять, Игорь Михайлович присобачил к полке, в которую был вмонтирован портал, решетчатую дверь, запирающуюся на висячий замок. Так что теперь свободный ход от "турника" был ограничен расстоянием сантиметров в шестьдесят. Правда дверь была довольно хлипкая, так как ее петли были прикручены к торцам досок и попинай ее как следует, она бы вывалилась. Но с другой стороны для не ожидающего подобной подляны человека, это была серьезная преграда. Особенно если учесть вооруженность "профа".
В принципе, решение очень даже правильное. Надо будет только все нормально укрепить и тогда нежданных гостей с ТОЙ стороны можно вообще не опасаться. Меня только заинтересовало где сосед эту дверь надыбал и как он ее сюда затащил. Но еще больше было интересно, с чего "профессор" вообще надумал вводить подобные меры безопасности.
Насчет двери мне было объяснено, что она давным-давно лежала в дальнем углу сарая, просто я на нее внимания не обращал. А насчет повышенных мер безопасности, Игорь Михайлович, помявшись, пояснил:
— Понимаете Сергей, когда вы ввалились сюда с человеком на руках да еще и с автоматом, я вас сначала не узнал и честно признаюсь — испугался. Аж сердце захолонуло. Вот и решил, что лишняя преграда не помешает…
Понятливо хмыкнув, я подергал профессорское творение сказав:
— Ну что — вполне хорошо придумали. Сюда вот еще уголки надо присобачить и шпильками их сквозь стену зацепить, тогда и тараном не выбьешь. Но не сейчас. Устал я что-то…
"Проф" сочувствующе вздохнул:
— Конечно-конечно. Давайте в дом. Покушаете, отдохнете…
А потом, под жареную картошку, рассказав соседу как все прошло со вторым раненым, я завалился спать. Видно, сначала незаметное напряжение превысило критическую отметку и поэтому срубило меня до самого утра.
