А ОН взялся оттуда же, откуда на станции Береза-Картусская взялись шесть, целых шесть, полный дивизион, новеньких 203-мм гаубиц Б-4, доставленных прямо с грузового двора сталинградского завода «Баррикады» в адрес… А вот адрес И НЕ БЫЛ указан!
То есть груз появился иждивением славного НКПС, который завез ценнейшие орудия куда попало. Стояли они себе на платформах без всякой охраны и попечения службы ВОСО.
Полковник Н. И. Лопуховский, командир 120-го корпусного гаубичного полка, аж до слез расчувствовавшись, все обнимал да гладил могучие стволы… и как артиллерист, я полковника прекрасно понимаю!
Потому как на вооружении указанного полка до этого состояли только английские «Виккерсы». Орудия, конечно, хорошие… только вот произведенные еще задолго до Империалистической войны и поставленные за чистое золото в Россию, лопоухим генералам еще царского ГАУ, под видом новых, коварной «Англичанкой», которая, как известно, «завсегда гадит»…
Разумеется, хозяйственный комполка такой подарок судьбы из рук не выпустил, к удовольствию начальника станции, который как суперкарго перевозчика рад был донельзя поскорее от этого добра избавиться (ответственное хранение — вещь сугубо неприятная, да еще в военное время).
Следует признать, что отличный нарком МИРНОГО времени товарищ Лазарь Каганович (отличать от врага народа — вредителя Михаила Кагановича, даром, что тоже наркома и его родного брата) оказался совершенно неприемлем во время военное…
Анекдот тех времен: «Германия, 1941 год, железнодорожный вокзал. „Господин дежурный, поезд не опоздает? Что вы, что вы, конечно, придет точно по расписанию, ВЕДЬ ВОЙНА!!!“ Советский Союз, 1941 год. Глубокий тыл. „Товарищ дежурный, поезд не опоздает? Да хрен его знает, придет ли вообще, ВЕДЬ ВОЙНА!!“» Впрочем, знатоки относят эту байку еще к 1914 году… «Тенденция, однако!» — как говаривал мой знакомый чукча Николай Коллапхен…
Так вот, хаос в железнодорожных делах начался еще в апреле 1941 года, когда начались массовые перевозки воинских грузов, к июню достиг таких вселенских масштабов, что тов. Сталину пришлось «бросать на НКПС» генерала Хрулева, для расчистки авгиевых конюшен.
Поэтому ничего удивительного, что на Октябрьской железной дороге оказался и единственный в СССР восстановительно-снаряжающий поезд, купленный за огромные деньги в Германии (правда, утешает то, что деньги те были из германского же займа, и тов. Сталин их так потом никому и не отдал). Поезд был уникален тем, что представлял собой смонтированную в вагонах конвейерную линию, в которую с одной стороны поступали стреляные гильзы, а с другой стороны отгружались окончательно снаряженные артиллерийские выстрелы. Завод на колесах! И предназначался этот завод целевым назначением Западному фронту, на станцию Барановичи, но как-то вместо этого случайно попал на дачную платформу Удельная Финляндского направления Кировской железной дороги, где и простоял всю блокаду, потому как на него сначала наложил лапу лично товарищ Жданов, а урожденный артиллерист товарищ Говоров его потом в этом деле яростно поддержал…
Отдельный случай, говорите? А вот вам донесение Особого отдела НКО от 6 июля 1941 года: «235-я СД погрузила на станции Дно 26 эшелонов. Из них опять выгружено на станции погрузки — два эшелона, поступило на станцию Псков — одиннадцать, на станцию Бологое — три, а где находятся еще десять эшелонов, ни НКПС, ни УВОСО не знают».
Или вот про танки: «Эшелон с танками был направлен на станцию Орел. Вместо этого эшелон поступил на станцию Конотоп. После указания УВОСО эшелон доставлен на станцию Бахмач. После вторичного указания УВОСО эшелон доставлен на станцию Вязьма». После этого, видимо, отчаявшись доставить груз без недолетов и перелетов, бойцы свои танки выгрузили и пошли они, бедные, на фронт своим ходом. А вы говорите, один ТАНК…
Куда и кому везли изделие Кировского завода с бортовым номером 638? С башней, экранированной 25-мм листами, приклепанными к ней циклопическими заклепками, и лобовой 95-мм броней. С грабинской Ф-32 в солидной, внушительной даже на вид угловатой башне. Какая теперь разница? Важно было только то, что танк стоял на платформе. Стоял «сухой» — без капли топлива, без аккумуляторов, без масла. Ну и разумеется, без боекомплекта…
А рядом с платформой, на рельсах, держали друг друга за грудки два командира. Один черный, другой белый…. и оба красные. Красные не только по пролетарскому происхождению, но и от ярости…
— Это мой танк!!! Я его первый увидал!!!
— Насрать, он мой! Мне нужнее!
— Зачем тебе танк, маслопуп хренов! Есть у тебя паровоз, вот на нем и езди…
— Я старше тебя по званию! Приказываю тебе встать СМИРНО!!!
— А в глаз?!
Неконструктивную беседу безуспешно пыталась, наподобие почившей в Бозе Лиги Наций, урегулировать блондинка-дежурная:
— Ой, хлопци, та ви що, сказылись?… Ежели вы из-за менэ, та я вам обоим с удовольствием дам…
Командиры, как по команде, повернули к ней гневные лица — одно белеющее в темноте, второе — сверкающее не знавшими «Колгейта» зубами, и хором выдохнули:
— Дура!!! Пошла НАХРЕН!!!
После чего посмотрели друг на друга и… засмеялись.
Через пятнадцать минут.
Там же
Командир мотоброневагона «Смерть фашистам!» лейтенант НКВД Бузов уговаривал Эспадо, прямо как маленького:
— Ну вот скажи, зачем он тебе? А я его к своему бронепоезду прицеплю, прямо на платформе — будет у меня еще один броневагон… моя ласточка вполне его таскать сможет… А тебе-то он зачем?
Старший лейтенант Эспадо (с временным удостоверением, писанным на вырванном из блокнота листке, зато самим Ворошиловым собственноручно!) со слезой в голосе отвечал:
— Товарищ капитан,[106] как Вы не понимаете… У нас ведь не танки — одно позорище, а у фашиста и броня, и калибры… Нам бы хоть один! Хоть один такой красавец!
— Все, брат, я понимаю… но ведь сам ты его водить не сможешь? Это ведь не велосипед!
— А чего там мочь-то… небось не Бином Ньютона! — донесся до командиров голос из-под грузовой рампы. — Дизель V-образный, двенадцать цилиндров, В-2К…
— Это кто там? — грозно спросил Бузов.
— Осужденный заключенный Солдатенко Иван Тимофеевич, 1918 года рождения, часть 9 статья 58 УК РСФСР, начало срока 1 июля 1940 года, окончание срока 1 июля 1943 года! — бодро донеслось из-под рампы.
— Ну и что же ты такое натворил, вредитель? — удивленно сказал Бузов. — Срок у тебя для 58-й статьи просто какой-то детский!
— Я… Кошечку уби-и-ил… — сконфуженно раздалось из-под рампы.
