— Что надо от меня славному Хастейну ярлу? — окруженный воинами, спустился к пиратским лодкам Скьольд.
— Хастейн ярл совсем не хочет с тобой ссориться, — улыбаясь, заверил его один из викингов, высокий, со светлой, аккуратно подстриженной бородой. — Сигурд — его давнишний враг, попортивший ярлу немало крови. Да ты, должно быть, и сам слышал об их старой вражде?
Скьольд кивнул, хотя ни о чем таком не слышал.
— В знак дружбы прими от Хастейна ярла вот этот плащ. — Высокий обернулся и, взяв поданный воинами сверток, с поклоном протянул его Альвсену. Тот, быстро отступив назад, развернул сверток… и не смог сдержать довольной ухмылки: уж больно хорош был подарок. Из тонкой, явно фризской, шерсти, ярко-синий, вышитый по краям золотой проволокой. Такой плащ стоил немало.
— Скажи Хастейну ярлу: их дела с Сигурдом меня не касаются, — держа подаренный плащ под мышкой, ласково улыбнулся Скьольд.
Проводив викингов, он помахал им рукой с такой же блаженной улыбкой, а как только те скрылись из виду, обернулся к своим с жуткой гримасой:
— Ну, что встали, бездельники? Скорей бегите на птичник — чтобы к полудню ни одного гуся не осталось в усадьбе, ни одного цыпленка, ни одной уточки.
— Уж всяко успеем до полудня! — клятвенно заверил хозяина один из воинов.
— Смотрите у меня. — Скьольд и сам знал — успеют. Так просто кричал, для порядка. Успеют. А после полудня — приходи, Хастейн, жги, дурачина! Вот, еще и плащик подарил, глупый. Хороший плащик…
Посмеиваясь, Скьольд бросил взгляд в конец фьорда, где от усадьбы Сигурда уже поднимались к небу клубы черного дыма.
Расставив вокруг воинов, Хастейн Спесивый с разбега забрался на крышу длинного дома Сигурда. Битва подходила к концу — ну долго ли могли сопротивляться профессиональным разбойникам мирные — в основной своей массе — люди ярла? Самые яростные защитники — воины Эгиля — давно уже нашли свою смерть, кто-то был ранен, а кое-кто из числа слуг поспешил сдаться в плен.
Старый ярл, с мечом в руках, ждал приближения врага и улыбался. Все болезни словно покинули его, вернув для последнего боя былую ловкость и силу. Внизу, около дома, послышался какой-то шум — это спешили на помощь ярлу уцелевшие воины. Сигурд остановил их небрежным взмахом руки. Он знал — это последняя битва. И был рад этому. Потому зря дожидались его в лесу верные люди, зря прядали ушами заранее спрятанные кони. Мог бы уйти Сигурд. И мог бы внезапно нагрянуть потом, собрав людей по дальним усадьбам, мог бы… Но не хотел. Молча ждал Хастейна, улыбался.
Морской конунг жестом прогнал своих с крыши. Отбросив в сторону щит и секиру, вытащил меч:
— Согласен ли ты скрестить со мной даятеля злата, Сигурд ярл? Иль твой крушитель бранных рубашек давно заржавел без дела?
Сигурд перестал улыбаться:
— Кормилец воинов скоро напьется твоей крови, Спесивец. — С этими словами Сигурд легко, словно юноша, прыгнул вперед и первым нанес удар. Удар этот мог бы стать смертельным для пиратского ярла, если б тот не проявил свою всегдашнюю осторожность и не отпрыгнул резко в сторону. А старый ярл не унимался — лезвие его меча вновь взлетело, вспыхнуло на миг в лучах восходящего солнца и упало, встретив на излете затянутый кольчугой бок Хастейна. Да, если б не ловкость пирата и не качество кольчуги… Хищно осклабившись, морской конунг нанес скользящий удар по клинку Сигурда, и старый ярл слишком поздно понял опасность: так бились франки лысого короля Карла — резко провести лезвием вниз по вражескому клинку и, если повезет, раздробить руку. Хастейну повезло. Пальцы старого ярла разжались, залитые кровью, однако он подхватил выпавший меч левой рукой. Размахнулся… И в этот миг вожак пиратов, высоко подпрыгнув, ударил старика в грудь обеими ногами. Хрустнули ребра. Сигурд упал, выронив меч, и торжествующий Хастейн вогнал меч ему в шею. Кровь погибшего ярла оросила крышу длинного дома.
— Аой! — подняв окровавленное лезвие к небу, торжествующе прокричал Спесивец.
— Аой! — хором подхватили его викинги, жаждущие немедленно приступить к грабежу усадьбы. Чадя, горели подожженные пиратами амбары, стонали раненые — люди Хастейна волками шныряли около них: тяжелораненых добивали, легких, предварительно связав за спиной руки, отводили в сторону, к остальным пленникам. Пленников было не так уж и мало. В основном слуги. Жаль, не было женщин — те успели скрыться в горах. Зато вот вывезти все добро старый ярл не успел. С довольными криками пираты вытащили из дома огромные, обитые железными пластинами сундуки, полные сокровищ. Золото, иноземные ткани, дорогое оружие, серебряные монеты с непонятными надписями, посуда из цветного стекла — чего здесь только не было!
— Чуете, что мы еще найдем у этого скряги, Скьольда? — азартно прокричал Хастейн, погружая руки в сундук и подкидывая драгоценности в воздух.
Подхватив награбленное, викинги подожгли дом и, подгоняя пинками пленников, направились к драккарам. Ха! Кто-то уже сообразил перегнать флагманский корабль от мелководья к причалу. Туда и стоит нести сундуки, разделить по справедливости — на четыре части, затем каждую — еще на двенадцать, а уж после — личная доля!
Опьяненные относительно легкой победой и богатой добычей, пираты не сразу сообразили, что с их кораблями творится что-то неладное. Ну да, уж слишком много воинов толпилось на кораблях, вроде столько не оставляли? И сами драккары: их ведь осталось три из пяти — один до сих пор на камнях у входа во фьорд, другой уже затонул у причала. Тогда откуда четвертый? Вон он, с другой стороны причала — щегольский, легкий, с серебристой фигурой журавля на форштевне.
А с кораблей полетели стрелы. Копья, секиры, дротики. Захваченные врасплох викинги отступили к берегу. Впрочем, было уже поздно — треть их, пораженная стрелами и дротиками, нашла свою смерть на мелководье или у причала. С победными воплями, звеня оружием, посыпались с кораблей воины — их вел молодой незнакомый конунг с безусым юношеским лицом, в алом плаще и серебристой кольчуге. На мачте незнакомого корабля взвилось синее знамя с изображением белого журавля.
Хастейн приказал своим отступать. Снова, как всегда, действовал осторожно, проклиная растяп часовых на драккарах. Надо же, позволить врагам захватить корабли! Хотя еще посмотрим, кто кого. Еще поборемся. Еще посражаемся. Вот сейчас отойдем за камни, перестроимся, и тогда…
Пиратский ярл не успел придумать, что «тогда». Из-за спасительных камней в его воинов, свистя, посыпались стрелы. А с холма, со стороны близкого леса, спускался конный отряд. Хастейн выругался. Он знал — это конец, но не собирался сдаваться. А, вот впереди несется с причала молодой конунг. Интересно, кто бы это мог быть? Неужели старый враг Рюрик Ютландец? Как-то пронюхал, паскуда, что у Хастейна мало сил. Нет, это не Ютландец. Уж слишком молод. Что ж, прихватить с собой в Валгаллу вражеского ярла — что может быть приятней и почетнее? С ним и дорога в небесные чертоги не в пример веселее, а уж там, кто знает, может быть, они даже и подружатся.
