— Сергей Иванович, от всей души поздравляю вас с закономерной победой в конкурсе, и приглашаю немного отпраздновать это событие. Что вы скажете насчет столика в "Контан"? Или предпочитаете другое место?
Как ни отнекивался оружейник, все же ему пришлось уступить напору князя. Ненадолго развеселившись от пары-тройки тостов, Мосин опять вернулся в свое прежнее подавленное состояние и на вопросы отвечал исключительно односложными репликами, полностью погрузившись в свои невеселые думы. Как и предсказывал его более молодой, но тем не менее оказавшийся гораздо более опытным в интригах коллега, их совместной винтовке присвоили наименование — русская трехлинейная винтовка образца 1891 года. А в качестве обоснования не поленились вспомнить все ценные указания комиссии насчет многочисленных переделок, то, что конструкторские работы оружейник вел, находясь на государственной службе… и вообще — нечего выпячивать именно свои заслуги! Остальные тоже немало потрудились. Вот взять, к примеру, штабс-капитана Юрлова — оный капитан произвел тщательнейшую экспертизу иностранных образцов аналогичного оружия, без которой было бы невозможно выработать технические характеристики будущей винтовки. Или глава комиссии, генерал-лейтенант Чагин — вот уж чьи заслуги велики и неоспоримы! Тем не менее, никто из них не требует, чтобы винтовку назвали его именем. И вообще, скромнее надо быть, скромнее! Короче, пощечина для русского оружейника вышла знатной и очень звонкой — такой, что он до сих пор приходил в себя.
— Полковник, а ведь у меня к вам небольшое дело образовалось.
— Слушаю вас, князь.
Отсутствие интереса в голосе и взгляде собеседника, аристократа никак не остановило. Вместо этого он звучно щелкнул пальцами и указал появившемуся официанту обновить стол.
— Собственно даже не дело. Мне нужна ваша помощь, Сергей Иванович.
На непроницаемо-вежливом лице оружейника появились первые проблески заинтересованности, и он потянулся за пепельницей.
— И в чем же она будет заключаться?
— Примерно с месяц назад мне поступил заказ на разработку некоего образца оружия — назовем его пока автоматическим карабином под пистолетный патрон. По определенным причинам и вечному отсутствию времени сам я этим заняться не могу, но и заказ упускать не хочется. Вы ведь меня понимаете?
— Конечно. И каковы же условия? В смысле, ожидаемые характеристики этого вашего карабина?
— Готовый образец должен весить до пяти килограммов, калибр русский сороковой или русский трехлинейный, скорострельность до пятисот выстрелов в минуту.
Александр прервался на глоток вина и этим немедленно воспользовался его собеседник, полюбопытствовав:
— Ваш заказчик из Германии?
— Отчего вы так решили?
— Ну как же. Вы упомянули килограммы а не фунты, да и пистолетные патроны в основном поставляются в… э-э, прошу меня извинить, конечно же это никак не относится к теме нашей беседы.
— Нет, это для моих аргентинских партнеров. Возьметесь?
— Надо поразмыслить. Скажите, а каковы остальные условия?
Сергей Иванович так стеснительно и в то же время выразительно посмотрел в глаза своему собеседнику, что сразу стало понятно — неплохо бы озвучить и вознаграждение.
— Пятьдесят тысяч на ассигнации, и полное возмещение всех затрат на конструкторские работы. Плюсом идут премии: за скорость исполнения десять, и за разработку дискового магазина — еще пятнадцать тысяч. Ну и моя благодарность — вы снимете с моей души немалый груз.
— На таких условиях — берусь. Где можно ознакомиться с техническим заданием, и уладить все бумажные формальности?
— Формальности уже давно улажены — вы видимо позабыли, что в подобных случаях ваши интересы представляет именно моя компания. А все прочее я перешлю вам с курьером: аванс на первоочередные нужды, необходимые сведения технического плана и кое-какие свои наброски.
Посидев еще с полчасика, коллеги по оружейным делам расстались перед длинным рядом извозчиков, в любое время дня или ночи дежуривших рядом с популярной ресторацией в предвкушении денежного клиента. Повеселевший гвардии полковник отправился собираться в путь-дорогу до родной Тулы, а его собеседник поглядел на часы и неспешным шагом отправился к представительству своей компании — высокопоставленные гости ожидались только через три часа, так что времени было с запасом.
* * *
Большой особняк в три этажа, выделяющийся свежей окраской своих стен, да и всего остального (собственно, у него все было новое или капитально отремонтированное — даже часть брусчатки рядом с крыльцом переложили заново), привлекал внимание столичных обывателей не только своим внешним видом, а еще и едва заметной суетой. Зачем-то раскатали короткую ковровую дорожку, спешно и уже в третий раз протирали большущие витрины, добиваясь полной их прозрачности, а простимулированный дополнительным рублем дворник просто таки остервенело махал своей метлой, добиваясь полнейшей чистоты на подотчетном ему участке. С другой стороны особняка так же спешно заносили на второй этаж в представительство компании последние мелочи в виде небольших диванчиков и канцелярских столов. И только на третьем стояла почти полнейшая тишина — тройные стекла в оконных переплетах и толстые дубовые двери обеспечивали неплохую шумоизоляцию в столичной "гостевой" квартире компании.
— … до Сестрорецка ребята добрались как раз в сумерках, так что, в общем и целом все получилось нормально.
— Для первого раза так вообще замечательно. Как прошла беседа?
— Очень весело. Такой ругани я уже давненько не слышал, а пару словечек так даже записал на память, больно уж заковыристые были. Н-да. В общем, все как ты и предполагал — его подрядили именно на Герта. И на меня.
Князь с удивлением посмотрел на приятеля.
— С чего бы такая честь?
— Так и я не понял поначалу. Поговорили мы еще, и выяснилось, что все дельце закрутилось с подачи одного присяжного поверенного.
— Дай-ка угадаю — уж не Вардугин ли его фамилия? Дальше можешь не рассказывать, и так все понятно. Ну что же, надо готовить еще одно мероприятие.
— Уже. Как прошло заседание?
Пересказывая приятелю основные новости (а орден он и сам увидел), фабрикант дошел до беседы с Мосиным и неожиданно замолчал, задумавшись. А через минуту едва заметно улыбнулся и спросил Григория.
— Слушай, а давай поможем хорошему человеку? Даже двум?
— Да запросто! А что надо сделать?
— Тут дело такое. Я сегодня узнал, что Сергей Иванович уже лет семь живет гражданским браком с Варварой Николаевной Арсеньевой. В Туле. А в Санкт-Петербурге коротает дни ее официальный муж, богатый помещик Арсеньев Николай Владимирович. Я бы сказал, человек весьма оригинальный. За свое согласие на развод и то, что чужой человек будет заботиться о родных сыновьях и нелюбимой жене, он попросил всего-навсего пятьдесят тысяч рублей. Щедрая душа, иначе и не скажешь.
