Потопили уже четвертую "немку", по сигнатуре "семерки", ни одной "двадцать первой". Саныч после сказал, что я стоял в ЦП с видом киплинговского полковника - Африка или Индия, девятнадцатый век, и смотрит полковник со стены крепости, как внизу несется в атаку громаднейшая орда, с дикими воплями, тряся железом. А полковнику скучно, потому что на стене пулеметчики уже закладывают ленты в "максимы", а за воротами строятся солдаты, примкнув штыки - и будет сейчас, как много раз прежде, сначала грохот очередей, а затем ворота открыть, и добить уцелевших - и одна лишь у полковника мысль, господи, где ж их столько хоронить, опять же вонять будет, хоть святых выноси! Так и я, слыша доклад об очередной цели, думал с раздражением, да сколько же вас - скорее бы, потопить и идти наконец к Медвежьему! А то ей-богу, надоело уже!
Помню как в моем времени где-то в девяностых, в день Победы по телеящику показывали встречу с ветеранами. Ведущий, насквозь демократический, какой-то вонидзе, журналисты - и несколько стариков с орденами. И одному из них, отрекомендовавшемуся как снайпер, убил двести фашистов - какая-то демократическая журналисточка встав, задала вопрос, "а вы не думали, что они такие же люди? Что у них там семьи есть? Неужели после вам никогда не было стыдно?". И я очень хотел бы услышать, ответ вскинувшегося деда - но ведущий тут же вмешался, заткнув всем рот, словами "о памяти павших в той войне", длинной такой тирадой, в завершение которой "павших солдат ВСЕХ воюющих сторон". Интересно, что сказал бы этот козел, попав вместе с нами в это время? Нет, мне не доводилось самому видеть зверств фашистов на нашей земле - но Большаков и его ребята видели. И Аня рассказывала - а уж она-то в своем партизанстве насмотрелась... Бывают ли добрые и хорошие фашисты - я скорее в волков-вегетарианцев поверю!
Знаю, что скажут мне: в вермахте и кригсмарине, в отличие от нас, на время службы приостанавливалось даже членство в нацистской партии. С поправкой: в этой истории уже такого нет, после Сталинграда Гитлер такой порядок упразднил, вместе с введением кригс-комиссаров. И какая разница, носит или нет этот конкретный фриц партбилет в кармане, если он воюет за установление своего фашистского порядка? Отличие будет после: когда победим, беспартийные будут воевать уже за наш порядок, под флагом ГДР, ну а партийные как минимум поедут далеко и надолго, в теплые места вроде Норильска или Магадана. Ну а пока вы не сдались - как сказал не только Симонов и Эренбург, но и (в этой истории) патриарх Алексий, глава нашей Церкви: убийство фашистской твари грехом считаться не может.
На четвертом утопленнике немцы наконец закончились. Ну все, идем к Медвежьему!
Подводная лодка U-1505. Западнее острова Медвежий. Этот же день.
Шайзе! Швайне! И это офицер кригсмарине?
Сначала все было хорошо: фанфары, награды. Вернувшись в Брест, корветтен-капитан Шнее узнал, что оказывается, на его счету не два, а целых три американских авианосца, если считать первым еще тот, у Нарвика. И еще "папой" Деницем было установлено, что при награждении подводников никакой бюрократии и волокиты не было, так что Шнее получил Мечи к своему Рыцарскому Кресту с Дубовыми Листьями (еще Бриллианты, и будет сверх-герой кригсмарине!). А назавтра его портрет был на обложке журнала, где напечатан и рассказ о его подвигах - что было, если подумать, не совсем хорошо, зачем нужна слава как у Тиле, которого взбешенные янки вместе с британцами клятвенно обещали повесить?
Но пока ведь жизнь прекрасна? Была, в течении двух дней! Вопреки ожидаемому отдыху в прекрасной Франции по случаю такой победы, экипаж U-1505 совместно с U-1507 получил приказ идти на север. 1507й командовал этот неудачник и трус Штрель - и за что он получил Дубовые листья к своему Рыцарскому Кресту, подумаешь, добил уже поврежденный "Балтимор", а затем долго прятался и удирал от эскорта, и вернулся, не одержав больше ни одной победы - но тяжелый крейсер был сочтен в штабе достаточной причиной для награды, и еще два транспорта, потопленные по всей видимости пропавшей U-1504, приписали этому слабонервному, который, услышав, что надо снова на север, первым делом предпринял попытку опять напиться до белой горячки и был доставлен на борт под конвоем, со строжайшим приказом кригс-комиссару, особо следить чтобы командир не брал в рот ни капли спиртного!
Адальберт Шнее тоже боялся. Но гестапо казалось ему еще страшнее. Значит, надо все же как-то выполнить приказ, и остаться живым.
Цель - англо-еврейская эскадра, идущая из Рейкъявика в Мурманск. Любой ценой, не считаясь с потерями, потопить один, или оба линкора в ее составе. Отказ от атаки будет считаться трусостью в бою, запомните особо, герр Шнее. И никому неинтересно, что за демона русские выпустили в море - германский офицер должен сражаться за свой фатерлянд даже против всех чертей ада! Сделай все - а не сумеешь, так сдохни!
В наличии лишь две лодки нового проекта - U-1505 и U-1507, командиром которой назначен этот Штрель, как имеющий боевой опыт, старший в чине и награжденный Рыцарским Крестом. Тот болван в штабе, отдавая приказ, не видел лица Штреля - ясно было, что этот "герой" всеми силами мечтает оказаться где угодно, но только не на Севере! Какой решимости, инициативы от него следует ждать - проще отстранить сразу. Есть еще лодки Арктической флотилии - но в данном случае они скорее "мясо", массовка, исключительно для отвлечения на себя сил англичан или русских. Поскольку если эта эскадра так важна, то наверное, русский "змей" тоже в игре?
И как всего лишь двумя лодками организовать завесу в океане? Как лодке, имея всего лишь пятнадцать узлов полного хода (над водой, длительное время - что уже нереально) найти и перехватить эскадру, идущую со скоростью даже двадцать узлов? А ведь решение есть - и подскажут его русские!
Точка встречи их флота с янки. Где-то на границе "зон ответственности". Могут ли "кондоры" из Тронхейма засечь русскую эскадру и передать ее курс? У русских нет авианосцев, и значит, для разведчика риск невелик. И атаковать надо в английской зоне, где не будет "змея". Занять позицию заранее, и патрулировать на малом ходу, не поднимая ни перископ, ни антенну. Парижский узел связи уже вступил в строй, его передачи на длинных волнах можно принять на глубине десять-пятнадцать, без всплытия на перископную. Штабы предупреждены - самолет скинет информацию на берег, где она немедленно будет передана в Париж, а оттуда нам в море.
А дальше - помоги бог унести ноги! Надеюсь, будет не труднее, чем авианосцы топить!
