Черный "паккард" ("А в этом городе я встречал машины других цветов?" — задумался Джеймс) доставил их в район харбинских трущоб как раз вовремя — снова зарядил ливень. Гром и молния.
По дороге Хеллборн включил радио, наслушался до внутренних ушей и позволил наслушаться спутнику. Панамский канал больше не существует, Петропавловск тоже. Шанхай горит, Венеция горит, Париж горит, Лондон горит. Скоттенбург официально пал.
— Семьдесят пять лет! — не выдержал Джеймс и изо всех сил ударил кулаком по приборной панели. — Семьдесят пять лет подряд на альбионской земле не было вражеских солдат!!!
— Сорок лет, — в тон ему ответил Хамер. — Сорок лет назад мы притопили сборную команду фрицев и карлосов в Северном заливе.
Хеллборн никак не прокомментировал эту историческую справку.
Гром и молния.
Джеймс Хеллборн поднялся на третий этаж какой-то развалюхи, и Хамер вслед за ним.
— Здесь нам не помешают, — пояснил коварный альбионец. — Дом практически пуст.
— Что это, конспиративная квартира? — нервно поинтересовался Хамер, рассматривая убогую обстановку. Покосившийся деревянный столик, хлипкие табуретки, фанера вместа стекла в оконной раме, тусклая лампочка.
— Вроде того, — подтвердил Хеллборн, раскладывая на столе прихваченный из машины чемоданчик. — Устраивайся.
Викс осторожно присел на краешек трехногого табурета.
— Зачем мы здесь? — спросил он. Джеймс ответил не сразу.
— Итак, здесь все. Пятнадцать тысяч швейцарских франков — похоже, в ближайшее время они останутся самой надежной валютой.
"Сатана в заднице Вельзевула! А как упадет альбионский доллар?! Мы так надеялись на эту войну!!!"
— Три швейцарских паспорта. Выбери, какой тебе больше по душе — ну и остальные могут пригодиться. И два мексиканских — черт, сегодня они резко упали в цене. Но они все равно твои, на всякий случай. Шведских не достал, извини…
— Я с самого начала подозревал, что ты не простой моряк, — заметил Хамер. — А еще не подозревал о такой щедрости альбионской Секретной службы. Пять паспортов? Пятнадцать тысяч франков?!
Хеллборн захлопнул чемоданчик.
— Так ведь и ты — не простой радист, Хамер. Пока ты сидел в подвале, я покопался в архиве и узнал интересные подробности из твоей биографии. Почему ты решил сменить место службы? Надоело убивать людей?
— А тебе не надоело?! — огрызнулся белголландец. — И никого я не убивал, — уже более спокойным тоном продолжал он. — Казнил преступников, шпионов и врагов государства. Почему ушел? Ротация кадров. Ладно, что я должен сделать, чтобы получить эти пять паспортов и пятнадцать тысяч монет?
Хеллборн снова открыл чемоданчик и достал большую цветную фотографию. Бросил ее на стол.
— Кто эта милая дама? — Хамер даже не прикоснулся к фотокарточке, только слегка наклонился вперед.
— Полковник Надежда Стеллер, заместитель генерала Дюзенберга, старшего офицера советской военной миссии в Харбине. Среди прочих отвечает за транзит советских частей и переброску их в сопредельные страны Альянса. Она ежедневно покидает посольство и много времени проводит в городе, на вокзале, в аэропорту. Передвигается в кабриолете "Руссо-балт-34", советская военная модель. Поднимает крышу только во время дождя. Часто ее сопровождают сотрудники и сослуживцы, но это именно сослуживцы, а не специальная охрана. Охрана ей не положена. В один прекрасный день — и чем раньше, тем лучше — ты подойдешь к ней поближе и расстреляешь из автоматического пистолета. Я положил тебе в чемодан сразу два, "кольт" и "максим". Если в машине будет кто-то из ее сотрудников — совсем прекрасно. Только убедись, что работа доведена до конца. После этого ты будешь свободен.
— А она никуда внезапно не уедет? — спокойно спросил белголландец. — На фронт добровольцем, например. Я читал, что русские это любят… Особенно сейчас.
— Никуда она не уедет, — отрезал Хеллборн. — Отвоевалась. Несколько тяжелых ранений. Ее списали на берег, и дали здесь постоянную должность. Продолжим. Вот, выбери одну из этих карточек. Надо будет бросить одну из них на труп. Тебе какая больше нравится?
(Старый фокус — превратить дешевого исполнителя в полноценного сообщника. Пусть ощутит причастность к общему делу…)
— Что здесь написано? — Хамер снова не спешил прикоснуться к предложенным картонкам.
— "Свободу Свальбарду!" — по-данорвежски. "Да здравствует свободная Румыния!" — по-румынски. Вот очень хорошая записка — "Бей красных, пока не побелеют! Батька Демон". "Хайль Кенигсберг!" В последнее время русские завели себе немало новых врагов, будет грешно этим не воспользоваться, — ухмыльнулся коварный альбионец. — Так что, Иоганн? Путь к свободе усеян шипами. Эта розочка — последний шип. Тебе ведь не впервой. Скажи "да" — и мы попрощаемся прямо сейчас. Эта квартира — твоя до окончания дела, если захочешь — переедешь. Разумеется, если ты вздумаешь меня обмануть…
— За идиота меня держишь, ублюдок? — внезпно прошипел Хамер.
— Что? — не понял альбионец.
— И одновременно прикидываешься идиотом сам? — усмехнулся викс. — Интересное дело, один из офицеров Альянса организует убийство офицера союзной державы — и обещает после этого спокойно отпустить на все четыре стороны главного свидетеля и исполнителя? Нет, ты точно держишь меня за идиота!
"Дьявол, это же надо было так ошибиться в человеке", — расстроился Хеллборн и прислушался. Дождь за окном и не думал прекращаться.
Гром и молния.
— Интересно, где ловушка? — задумался вслух белголландец. — Динамит в одном из патронов? Рукоятки пистолетов смазаны контактным ядом? Или все гораздо проще — на таможне меня пристрелят гвардейцы твоей китайской подружки? Да, мне приносили газеты, и я очень внимательно читал раздел светской хроники. СИДЕТЬ!
Хеллборн был так удивлен, что и не думал вставать.
— По крайней мере, в этом пистолете я уверен, — продолжал Хамер. — Я знаю, детский калибр, но с такого расстояния пуля вышибет тебе глаз и достаточно глубоко войдет в мозг. И будет больно, очень больно.
Джеймсу показалось, что его просто парализовало. Это был не страх, не совсем страх, что-то другое, но не менее ужасное. Просто в него уже стреляли из этого самого оружия. И в мозгу даже промелькнула дикая мысль — после того злополучного ранения пистолет приобрел над ним власть…
Это был саксонский "лилипут" калибра 4,25, золотой пистолетик адмирала ван дер Капеллена.
И да, Хамер прав, будет больно. В прошлый раз было больно.
— Он выпал из твоего кармана там, на дирижабле, — рассказывал белголландец. — А я его подобрал. Конечно, с тех пор меня несколько раз обыскивали, но эту малышку было легко спрятать. Я его даже опробовал. Я застрелил из него крысу в подвале. Ты знаешь, что у вас в подвале завелись крысы? Крысы, ха-ха-ха! А никто даже и не услышал. И сейчас никто ничего не услышит. Как тебе это нравится, Хеллборн? У меня еще четыре патрона осталось. Ладно, собери все вещи в чемодан. Без фокусов. — Хамер встал, шагнул вперед, вдавил пистолет прямо в правую щеку альбионца и быстро обыскал его. — Этот парабеллум без встроенных ловушек? А кто тебя знает. Возьми двумя пальцами и тоже брось в чемоданчик. Молодец. Теперь закрой чемоданчик и поднимайся. — Хамер отступил на шаг, продолжая держать Хеллборна под прицелом.
— Что ты собираешься делать? — наконец-то разлепил губы Джеймс.
— Еще не решил, — признался белголландец. — Может быть, сдам тебя русским. Насколько мне известно, они умеют быть благодарными. Или нашим. Получив такой подарочек, они может быть даже меня простят. Или отведу к твоему начальству. Ха-ха-ха! Твои командиры вообще в курсе этой грязной частной операции? Ну все, достаточно. Для начала мы просто уберемся отсюда. Тут где-то могут быть твои сообщники. Кругом. Шагом марш. И не вздумай глупить. Чувствуешь? — Позолоченная сталь уперлась прямо в затылок. — Вот сюда пулька и войдет. И будет больно.
Они медленно спустились на первый этаж. Хеллборн осторожно выглянул наружу. Уже не ливень, но все еще полноценный дождь. Глубокую ночь нарушали только несколько тусклых фонарей. Он поежился и снова уперся затылком в "лилипут". Вздохнул и зашагал дальше.
— Ты поведешь, — сказал Хамер, когда они подошли к машине. — Открывай дверцу, но пока не садись.
Продолжая держать Хеллборна под прицелом, белголландец принялся обходить машину спереди. Джеймс на мгновение опустил взгляд на свои ботинки, в которых уже заметно хлюпало, потом снова посмотрел на своего пленителя. В самый раз, чтобы не пропустить самое интересное.
Лицо Хамера взорвалось красным фонтаном. На какую-то секунду его нос внезапно увеличился в размерах — в несколько раз. Потом гигантский нос исчез. Почти неслышно щелкнул выстрел — крохотная пулька сочно впечаталась в лобовое стекло автомобиля. Рука мертвеца дернулась несколько раз, потом разжалась и пистолет упал на капот, уже забрызганный кашей из крови, мозгов и осколков черепа. Следом за ним упал и сам Хамер — на дорожный асфальт.
