и потребовал, чтобы Ирма немедленно оделась и отправилась туда. Я ни разу не слышал, чтобы кто-то позволял себе так с ней разговаривать. Она выставила меня из комнаты, они повздорили, она свою невестку терпеть не могла, старая Роземари умудрилась десять лет назад оставить Ирму без наследства ее брата, на которое она очень рассчитывала. Но потом Ирма вышла из комнаты, злая и в вечернем платье. И приказала мне одеваться. Мы тогда еще опоздали, помнишь?
Шпатц кивнул. Кусочки головоломки медленно становились в его голове на свои места. Один из приходящих слуг Ирмы оставил в ее доме «подарочек» — мину с тетравозганом. И доложил, что Роземари «приодела» Шпатца для маскарада.
— Шпатц, этот Диди что-то здесь затевает, нутром чую. И ты как-то с его планами связан. Проклятье… Где же я его видел?
— В зале пограничного бюро, в сером секторе, — напомнил Шпатц.
— В сером? Но тогда он должен всюду ходить со своим инспектором… — Флинк надолго замолчал и снова сдвинул маску на затылок. — Герр Шпатц, во что ты такое ввязался?
Музыка заиграла громче и быстрее. На сцену вышла еще одна девушка, в зеленом платье. Мужчина бросил партнершу в голубом и закружился с партнершей в зеленом. В страстном танце они спустились со сцены в зал, оставив девушку в голубом на сцене одну.
— Спасибо, герр Флинк, — Шпатц кивнул и тоже сдвинул маску с лица. Глаза устали все время смотреть сквозь прорези. — Ты правда очень помог прояснить некоторые моменты.
— Не хочешь рассказать, что происходит?
— Хотел бы, но это долгая история, — Шпатц снова оглядел зал, но в нем все еще не было человека в таком же костюме хищной птицы, как у него. — Я обещаю, что расскажу. Я просил у своего инспектора твой адрес, но он сказал, что нам не рекомендуется встречаться первые три месяца в Шварцланда.
— Да-да, та же история! Но теперь мы встретились и можем говорить без посредничества. Завтра мы вряд ли будем в состоянии куда-то идти, маскарад еще только начался. Давай послезавтра?
Флинк протянул Шпатцу руку, и Шпатц с благодарностью ее пожал, подумав: «Если я переживу этот маскарад».
Мелодия снова сменилась. Теперь она звучала трагично и где-то даже зло. Девушка в голубом металась по сцене, качаясь сидящих танцовщиц в накидках. Те, кого она трогала вскакивали и подключались к движению. Их накидки взлетали вверх и опадали, словно языки пламени. На самой высокой ноте танцовщицы, изображавшие огонь, подняли над головами девушку в голубом, а потом резко опустили, полностью скрыв ее среди своих ярких накидок. Мелодия понеслась в бешеном ритме, и красно-оранжево-желтое пламя заплясало по сцене, не оставив там места больше ни для кого.
Флинк что-то сказал, но в этот момент публика разразилась аплодисментами, заглушившими его голос. Люфтшифф снова качнулся, палуба опять слабо, но заметно накренилась — круг на низкой высоте был закончен, воздушный кит готовился подняться выше, за облака. Расставленные на столах бокалы зазвенели. Шпатцу снова захотелось схватиться за перила, поручень или хотя бы стол. Но он с собой справился. И, с некоторым удовольствием отметил на лице Флинка такие же эмоции.
— Проклятье, у меня колени становятся превращаются в кисель от этой штуки, — Флинк положил руку на край стола. — Всегда мечтал полетать на люфтшиффе. И вот я здесь, но трясусь как мышь!
— Я представляю себе, что я на обычном корабле, — Шпатц принужденно улыбнулся. — На них случается качка и посильнее.
— Надеюсь, что я привыкну. Когда мы только отчаливали, я вцепился обеими руками в стул и не мог заставить себя разжать пальцы. Мне казалось, что я сразу куда-то упаду.
— Мы привыкнем, это все-таки первый раз. Всегда не по себе, что бы это ни было, — Шпатц похлопал Флинка по плечу.
— Герр Шпатц, вот ты где, — Крамм появился неожиданно. — Я его нашел, но мы не успели поговорить. Он сказал, что спуститься в зал, когда мы поднимемся за облака. Герр Флинк, простите, не узнал вас сразу.
— Герр Крамм, рад вас видеть.
— Не могли бы вы нас оставить, герр Флинк? — в голосе Крамма появилась неприязнь и нетерпение.
— Нет, подождите, герр Крамм, — Шпатц придержал Крамма за локоть. — Герр Флинк только что рассказал мне кое-что. И теперь я знаю, кто стоит за смертью фрау Роземари.
— Смертью?! Вдова мертва?! — Флинк махнул рукой, крысиная голова упала с его затылка на пол. — Я понятия не имел…
— Подарок, который оставил тот слуга в ее доме — это мина с ядовитым газом.
— Герр Шпатц! Чей слуга? — Крамм повысил голос.
— Ее, — Шпату кивнул в сторону зала. Покачивая широкими бедрами, затянутыми в блестящую красную ткань, к ним приближалась фрау Ирма.
— Ах, герр Шпатц, почему вы так надолго меня покинули? — Рука в красной перчатке нашла ладонь Шпатца и крепко сжала. — Герр Крыса, герр Звездочет, вы должны меня извинить, но я желаю похитить у вас своего кавалера, мы непременно должны потанцевать!
— Разумеется, фрау Ирма! — Шпатц вежливо кивнул и опустил маску хищной птицы обратно на лицо. Посмотрел на Крамма, потом на Флинка. И направился вслед за Ирмой в центр зала. Зазвучала медленная романтичная мелодия. Ирма прильнула к Шпатцу всем телом, и что-то горячо зашептала ему на ухо. Но он ее не слушал. Представлял скрюченные вокруг ворота красного платья пальцы фрау Роземари и искаженное гримасой мертвое лицо старой женщины.
— Ты делаешь мне больно, герр Шпатц! — Ирма отстранилась и вырвала руку из руки Шпатца.
— Ох, простите, фрау Ирма! — Шпатц осторожно взял ее за пальцы и постарался выдавить из себя искреннюю улыбку. — Я все еще чувствую себя неуверенно на качающейся палубе люфтшиффа, вот и стараюсь вцепиться во что-нибудь надежное.
— Ах, герр Шпатц, разве же это качает? — Ирма запрокинула голову и засмеялась. — Мне кажется, что это чудовище, которое построил для себя младший Фогельзанг вообще не способно качаться. Вот когда мы попали в шторм на Люфтциге…
Шпатц снова перестал слушать Ирму, изо всех сил стараясь не сбиваться с ритма, не сжимать ее руку как можно сильнее и улыбаться. Хотя больше всего ему хотелось сжать ее горло под вторым подбородком и душить, пока ее глаза не выкатятся, а лицо не посинеет. Но, конечно же, он улыбался. И продолжал вести ее в танце, ни разу не сбившись с шага.
Краем глаза он заметил, что Крамм и Флинк все еще стояли вместе и разговаривали. В центр зала стали подтягиваться другие пары, из тех, кого не смущала качающаяся палуба. Если
