Быстро съев сочащуюся жиром рыбу – пресновато, но очень вкусно, – я стал жарить остальную, подкинув в костёр ещё дровишек. Обмен веществ я усилил, поэтому когда была готова следующая партия, эта уже была переварена, и я снова хотел есть. Но зато силы ко мне вернулись, и я восстановил некоторые внутренние повреждения, которые не трогал из-за недостатка материала.
Под утро я решил, что пора выбираться. Используя трещины и щели в стене каньона, а также поросшие кустарником склоны, я за полчаса, слегка исцарапавшись, но заживив повреждения, выбрался наверх. Осмотревшись, я зачесал затылок. Я не был в курсе, куда меня унесло, дальних ориентиров, вроде гор, тоже не наблюдалось, солнце не могло помочь. Со всех сторон были прерии с колыхавшейся зелёной травой. Вдали был утёс, но ранее он мне не попадался. Судя по солнцу, мне нужно было идти или вниз по реке, или, наоборот, подниматься. Сделав логичный вывод, что меня принесло сверху, я пошёл неподалёку от края обрыва вверх по течению, надеясь, что со временем мне встретится что-то знакомое, однако когда я преследовал бандитов, каньонов мне не попадалось, но вот река, кстати, такая же быстрая, попадалась. Вполне возможно, иду я не туда, но проверить это можно только своими ногами.
К вечеру каньон ушёл резко влево и растворился вдали, а я шагал дальше уже про прерии, в высокой, по пояс, траве. С продовольствием проблем не встало, я сбил камнем выскочившую из-под ног куропатку – ожидал чего-то подобного и держал наготове камень. Ощипав её, я развёл небольшой костерок – толстая ветка у меня была с собой, привязана за спиной на манер лука сплетённой из травы верёвкой. Вот её я нарезал и сделал костерок. Так что в этот вечер ужинал хорошей такой курочкой-куропаткой, нафаршированной диким чесноком, что нашёл неподалёку. Жаль, на утро не много осталось, не особо крупная птица попалась. Её гнездо я тоже осмотрел, был пяток яиц, но на просвет стало ясно, что яичницей мне полакомиться не удастся. Скоро должны были вылупиться птенцы.
Утром, подтянув пояс, я двинулся дальше, всё отчётливее понимая, что путь выбрал неверный. Хотя шёл и по солнцу. Нужно было спускаться и уходить вправо, переправившись через реку. Как это ни странно, подземная река текла против течения той, что находилась на поверхности.
На обратном пути я вдруг обнаружил в траве следы тележных колёс. Вчера, когда я тут проходил, их не было. Судя по колее, тут прошло до десятка телег, видимо переселенцев. По бокам от колеи были следы подкованных лошадей. Мне нужна была лошадь, поэтому определив, куда шёл караван – понятное дело, в сторону Тихого океана, – я направился следом, размышляя о том, как они смогли преодолеть каньон.
Прерия дальше не сказать что была ровная – то холм, то низина, – но я продолжал энергично шагать, когда вдруг заметил на следующем холме, в обход которого шла колея, всадника. До него было с километр, но я определил по деталям одежды, что это белый. Тут рядом с ним появились ещё всадники. Двое. Причём, судя по росту, или дети, или подростки. Низковатые они были.
Всадники молча наблюдали, как я двигаюсь по колее следом за караваном. К всадникам я не пошёл, тут трава примята, идти удобно, а по прерии я в одном сапоге уже ходил, заколебался порезы заживлять.
Вдруг метрах в двух передо мной земля как будто взорвалась, когда в неё врезалась тяжёлая пуля, и с холма раздался хлопок винтовочного выстрела. По знакомому звуку я определил, что стреляли из такого же «Спрингфилда», какой был у меня. Вернее, я его ещё верну, хрен он англичашкам достанется.
Остановившись, я посмотрел на всадника, что держал в руках винтовку, и сказал:
– Сами напросились.
В это время раздался второй выстрел, но уходить в сторону я не стал, хорошо различимая пуля ушла вбок, пролетела в полуметре от моего левого плеча и зарылась за спиной. Похоже, этот удод на холме стрелял на поражение, но стрелком оказался хреновым, с полукилометра попасть не может.
Сойдя с колеи и набирая скорость, я побежал к всадникам. Там забеспокоились, и выстрелы начали доноситься с периодичностью семь раз в минуту. Причём стрелял взрослый, мальчишки просто смотрели, хотя у одного в руках было что-то вроде винтовки. Но он не спешил её вскидывать и целиться в меня.
Пока я бежал, успел убедиться, что взрослый действительно стреляет на поражение. Приходилось на бегу во время выстрела уходить в сторону и, не снижая скорости, продолжать сближаться. Когда до неизвестных мне переселенцев осталось порядка ста метров, взрослый в одежде ковбоя и с пышными усами развернул коня и, гикая, исчез на противоположном склоне холма. Чуть помедлив, испуганные мальчишки – я видел их лица, последовали за ним.
Поднявшись на холм, я убедился, что был прав в своём предположении – внизу тонкой змейкой уходили вдаль повозки переселенцев, накрытые белыми тентами. Всадник уже был среди группы возбуждённых мужчин. Ковбой что-то экспрессивно говорил, показывая в мою сторону, те молча слушали. В это время толпы достигли мальчишки и присоединились к разговору, видимо не поддержав ковбоя. Потому как тот стал ещё больше размахивать руками.
Хмыкнув, я направился вниз. Готов поставить золотую монету, что этот удод – проводник у переселенцев и сейчас уговаривает их выступить против меня единым фронтом.
Караван терпеливо стоял, ожидая, когда я доберусь до него. У многих в руках были ружья, у троих, включая ковбоя, ещё и револьверы на бёдрах. При приближении я опознал в руках одного из мальчишек мелкашку. В опытных руках очень серьёзное оружие, тем более выстрел не такой громкий, как у обычного ружья.
При моём приближении вперёд вышел пожилой мужчина с посеребрённой годами окладистой бородой. Подняв руку, он сказал:
– Здравствуй, юноша. С добром ли ты, али с плохими помыслами?
– Привет, – кивнул я. – К вам у меня претензий нет. А вон ту мразь я собираюсь убить. Он в меня стрелял.
– Наш проводник принял тебя за индейца, прости его, Бог велит простить, – сказал бородатый.
Присмотревшись, я понял, что это переселенцы-фанатики одного из направлений церкви.
– Суньте себе своего Бога в задницу, дядя, – хмуро буркнул я и, посмотрев на прячущегося за спинами ковбоя, сказал: – Ты выйдешь ко мне, подонок, или так и будешь прятаться за чужими спинами?
– Пропустите меня, – велел тот и действительно вышел вперёд со старым револьвером в руках. Это был «Ремингтон» образца 1864 года с накладками из орехового дерева на рукоятке.
Ни слова не говоря, он выстрелил, я успел метнуться в сторону, среагировав на движение пальца на спуске, и пуля, пролетев мимо, попала в женщину, стоявшую позади меня, второй выстрел унёс жизнь мальчишки, что стоял рядом. Следующий выстрел ковбой сделать не успел и упал, получив от меня удар кулаком в горло.
