Зима начиналась вяло: по целым суткам налили крупные хлопья снега, но все это, не скрепляемое достаточно крепкими морозами, ложилось на плохо промерзшую землю рыхлою, глубокою, в рост человека, массою. Дороги не устанавливались долго. Как-то это влияло на стоимость рыбы и наши семейные доходы, но тут уж вслушиваться не стал. Впереди появилась церковь. Вид у нее откровенно странный. Недоделанная. Купол отсутствует вместе с крестом, по бокам строительные леса.
Я невольно почесал в затылке, недоумевая. Разве можно молиться в таком месте? В очередной раз чего-то не понимаю. Плохо быть засланцем без подготовки.
— Во как сгорела, — сказал Василий Дорофеевич Шубину, — я шешнадцать рублев на постройку дал.
— Ну кто сколько на богоугодное дело может, — ответил тот.
Явно меньшей суммой обошелся и не хочет углубляться.
— А архиепископ Варнава два рублевика! — возмущался тятя. — Совести у него нет.
— Вы б потише, — промолвила озабочено мачеха, — Василий Дорофеевич.
— Рази не правду кажу? — окрысился тот. — Лжи не приемлю!
Тут ко мне подлетел старый знакомый. Тот самый парень, помогший у полыньи. Как всегда в нужный момент подсознание таинственно промолчало. Не понимаю, по какому принципу оно работает. Уж деревенских я обязан знать каждого. Не так уж и много народу и все постоянно встречаются чуть не с колыбели.
Одно хорошо, все ж не компьютерная игра. С гарантией. Тогда я бы про каждого справку подробную имел. Или не имел про всех. А выборочно — это програмеров гнать надо поганой тряпкой.
Логично предположить, что реакция идет на некие памятные вещи, события и людей. На самые плохие или хорошие. Вот точно теперь знаю, где его мать похоронена. В смысле моя, не парня. Но прежнего. Тьфу. Опять путаться начинаю господибожешмой. Я — это я! Моя мать! Про мутер стоит забыть. Не совсем конечно, но засунуть воспоминания куда поглубже, чтоб не сболтнуть лишнего в разговоре.
Но все ж не узнавать собственно друга, а он явно себя таковым считает, перебор. Он безразличен? К счастью тот не стал кричать: «Здорово Мишка», вынуждая мычать ответно его имя или срочно искать выход из неловкого положения. Он-то никаких сомнений при виде приятеля не испытывал.
— Вечером пойдем к Иринье на посиделки, — прошептал «театральным» голосом. Ну это когда вроде бы шепотом и на ухо, а реально все имеющие уши в округе в курсе.
— Ага, — подтверждаю максимально радостным тоном.
На тебе, очередная проблема. Куда и зачем представления не имею. А отказываться нельзя. Явно ж не поймут. Вон и тятя через плечо явственно подмигнул. Пошто собственно бабушка не пичкала меня деревенскими рассказами из классики? Может легче было бы…
— В церковь пора, — поджимая губы, ханжеским тоном перековавшийся на днях алкоголички, возвестила мачеха. — Не задерживайся сынок.
Я с запозданием догадался, что это очередное издевательство в мой адрес. Не хочет позволить пообщаться с приятелями. Все здешние парни и девчата собираются кучками и треплются. А меня оттирают от коллектива. Наверное раньше это здорово бесило, но мне в самый раз. О чем с ними говорить не представляю. Вот и выходит, со зла делает добро.
— Заскочи за мной вечор, — говорю знакомцу, автоматически окая, выразительно кивая на нее и показательно кривясь.
Он понимающе хмыкнул и дружески хлопнув меня по плечу отвалил в сторону. Первый экзамен сдан. Ничего ужасного в приятеле не обнаружено. Ко всему еще к той самой Иринье меня проводят. Положительно Штирлицем быть сложно, но бывает много хуже.
Внутри оказалось миленько и несколько убого. Бывал я в Мюнстере, и в Гроссмюнстере и Фраумюнстере на экскурсиях. Ну про размеры глупо сравнивать, все ж города и денег вложили не шешнадцать рублев, но даже при всей протестантской методике избегать излишеств, смотрится иначе. С другой стороны мы находимся в пристройке, сам-то храм еще не закончен. Места мало и вряд ли кто очень горит желанием украшать полностью не готовое место. А здесь поналепили кучу икон и похоже без всякого порядка.
Ну точно, сообразил, проходя мимо хвостиком за старшими родичами. У разных останавливаются. Большинство пропускают. Эти наши, те чужие. Так и есть. Или семейные, или чем-то для нас замечательные.
Эк, как у меня рука машинально дернулась на этого хмурого дядьку. Архистратиг Михаил. Я правда не в честь него назван. Крещен по Михаилу Малеину от 12 июля. Без разницы в принципе. Оба Михаилы.
Мало того, корабль наш хучь числят «Чайкой» — правильное название — «Святой архангел Михаил». Ладное двухмачтовое судно грузоподъемностью 5400 пудов, длиною 51, шириною 17, осадкой 8 футов, вспомнил параметры и сразу будто под ногами привычно закачалась палуба. Оказывается я моряк и рыбак. А что молод, так мелочь. Лет с десяти хожу на ловлю.
Да я и остальных помню! Святитель Николай, великомученик Евсиафий Плакида, мученик Трифон, праведный Прокопий Устюжанский… Обалдеть. Это я их всех знаю, да еще и могу Жития изложить. О… и этих. Преподобные Пафнутий Боровской и Варлаам Керетский. И все до одного имеют отношение к рыбакам и охотникам. Типа покровители. Зачем столько?
Да ладно, переваривая очередное откровение, отмахнулся мысленно. Жалко что ли свечку поставить. Интереснее другое. Ходим мы по Двине и в море. Не в курсе я где Двина, но точно не на юге. Там у нас Волга с Доном. Это получается, где-то на крайнем севере проживаю. Ну ведь почти попал, так? Молодец Мишка. Не дурак. Все ж и без правильных знаний можно многое вычислить. Скорее всего и с временем не ошибаюсь.
И еще одно. Все лето и вообще теплое время мы проводим в морских плаваньях. А когда ж землю пахать? Кто собственно работает в поле? Нешто батраки? Ничего не помню, но без наемных работников никак не выходит. Мачеха и с Ванькой не справится прокормить четверых с поля, да скотине заготовить корм.
Люди разговаривали, переглядывались и шушукались. Ну натурально в клуб на представление заявились. Щас артисты выскочут. О! А вот и они. А что, басище у попа не хуже Шаляпинского. Я лично певца не слышал, но говорят от его тональности стаканы лопались. А этот и без микрофона может выступать в концертном зале. Ух, голосище. Ищь дает.
«Благоденственное и мирное житие, здравие и спасение и во благое поспешение, на враги же победу и одоление подаждь, Господи, благочестивейшим, тишайшим, самодержавнейшим, от Тебе избранным, возлюбленным, венчанным и поставленным, почтенным и превознесенным», — выводил поп.
Стоп, стоп! А это у нас то что надо пошло! Прямо по заказу!
— «… и Тобою соблюдаемым Господарем нашим, Царем и великим князем Петру Алексиевичу, всея великия и малыя и белыя России, московским, киевским, владимирским, новгородским, казанским и астраханским, сибирским, смоленским и черниговским и многих государств самодержцем и обладателем, и сохрани их на многа лета».
