И куда мне все это богатство девать? К сожалению, статью УК за хранение оружия и боеприпасов пока еще никто не отменял.
Так, если предположить, что передо мной командный пункт, то найденное относится к системе охраны. Об этом говорит и спальное расположение, предназначенное для размещения людей, и запасы оружия для охраны и обороны объекта. Но явно чего-то не хватает. Прикинем, без чего не может существовать управление войсками? Правильно! Без связи. Значит, где-то должен быть узел связи. Пойдем искать. С такими мыслями продолжил осмотр подземных лабиринтов. За совещательной комнатой находилось что-то вроде предбанника. Вправо отходило ответвление, а слева располагалась очередная дверь. Оставив дверь на десерт, я потопал вправо. Помятуя о том, что налево ходить чревато последствиями. Ход оказался на удивление протяженным. Пройдя по времени минут двадцать, отмахал, наверное, с километр, все время забирая вправо. Похоже, тоннель шел по дуге. В конце концов добрался до очередной двери и, приложив определенное усилие, проник в просторное помещение.
А вот и то, что я искал!
Помещение было оборудовано по всем канонам технических требований к данному виду сооружений. Вдоль стен размещались рабочие места для радистов, телефонистов и телеграфистов. Соответственно с необходимым оборудованием. Количество средств связи поражало воображение. Одних только телефонов я насчитал двенадцать штук, плюс три радиостанции разной модификации и два телеграфных аппарата.
Если учитывать напряженку по оснащению войск средствами связи накануне войны, то тут явно их избыток. Или придавали этому месту ключевое значение в цепи управления укрепрайонами, а может быть и всей оборонительной линией. Или я чего-то не догоняю. Но с другой стороны, если это засекреченный командный пункт линии "Сталина" с узлом связи, то того единственного входа, через который я сюда добрался, явно недостаточно. Значит надо искать еще.
После непродолжительных поисков я наконец-то обнаружил целых три потайных выхода, причем два из них одновременно являлись и входами. Один выход вел на поверхность в стене промоины, образованной озером. Причем сама промоина густо заросла кустарником и молодыми побегами ивы. Выбраться из нее я смог только ползком. Поскольку даже встать на четвереньки мешали густо сплетенные между собой ветки. Ломать их не хотелось, дабы не нарушать маскировку. Выбравшись на берег, я обернулся и внимательно осмотрел берег. Даже стоя в двух шагах не смог определить место входа. Хотя он и был открыт. Пробираясь назад нечаянно зацепил один из сучков, и лаз захлопнулся прямо перед носом. Произведя еще манипуляции, со злосчастным сучком, еле добился его открытия. Вернувшись обратно на узел связи, исследовал оставшиеся выходы. Второй выход располагался в подвале каких-то развалин. Предположил, что это та церковь, которую было видно с возвышенности возле дома. Но дальше пройти не получилось, мешали завалы битого кирпича. Изучив замаскированный под кирпичную кладку вход, обнаружил рычаг открывания в виде куска арматуры, как бы случайно торчащего из стены. Последний выход открыть так и не смог. Видно его основательно завалило изнутри. Судя по расположению, он выходил в районе колокольни, а от нее, как я заметил с берега озера, целым остался только фундамент. Закончив спелеологические изыскания, вернулся обратно, туда, где было найдено спальное расположение.
Неисследованной осталась только дверь, ведущая из совещательной комнаты в неизвестность. С большим трудом ее открыл и оказался в комнатке напоминающей холл. Почему холл? Да потому что она была пустая, и в каждой стене, было по двери. Одна из них была та, через которую я вошел. Куда ведут три остальные? Вот это сейчас и проверим. Первоначальный выбор остановился на двери, которая располагалась аккурат напротив. Произведя, уже ставшими привычными, манипуляции, открыл ее и попал в короткий тоннель. Луч довольно мощного фонаря не пробивал сгустившуюся темноту. Создавалось впечатление, что темнота как бы клубилась и окутывала меня в непроницаемый кокон. На ощупь по стеночке добрался до противоположной стороны, испытав при этом массу неприятных ощущений. Виски заломило, накатилась тошнота, голова слегка закружилась. Тело стал сковывать страх. Во рту ощущался металлический привкус.
Может быть, надышался каким-нибудь газом, типа болотного?
Боясь остаться здесь лишнюю минуту, рывком добежал до двери и также рывком, задыхаясь, почти вслепую распахнул ее. В лицо пахнуло речной свежестью. Выход располагался в естественном гроте, выход из которого был перекрыт вьющимися растениями, тесно переплетенными с кустарником. С трудом протиснулся, оставляя клочки одежды, на неизвестно откуда возникших колючках. Прошлепал по воде, заливавшей пол грота у самого выхода, и вышел прямо в речку. Оглядевшись по сторонам понял, что, скорее всего, это речка, протекавшая вблизи от усадьбы, но скрытая от нее холмом. Получается, что благодаря подземным переходам, я в этом месте прошел возвышенность насквозь. Решил не рисковать и вернуться домой по свежему воздуху. Подземными путешествиями я был сыт по горло. Поднялся на горушку, развел широко руки, вдыхая свежий воздух всей грудью, и одновременно обозревая окрестности. От увиденного, забыв даже закрыть рот, присел от неожиданности. Мой взгляд упирался в церковь, на противоположной стороне деревни. ЦЕЛУЮ! Вместе с колокольней и другими сопутствующими помещениями. Из-за отдаленности их нельзя было рассмотреть подробно. Но их целостность сомнений не вызывало. Кинув ошалелый взгляд вниз, на собственное подворье, я присел еще ниже. И от души матюкнулся. Вот оно то, в отличие от воскресшей из руин церкви, отсутствовало - НАПРОЧЬ! То есть совсем. И последнее, что окончательно добило меня, это был кулек, свернутый из газеты, который и обнаружил прямо напротив себя, застрявший в кустарнике. Так как от увиденного, приседал я все ниже и ниже, и в конечном итоге злосчастный кулек оказался как раз на уровне моих глаз. Бросившийся в глаза заголовок, в совокупности с датой выхода из печати, 30 сентября 1939 года, окончательно усадило меня на пятую точку.
Таким образом, когда все соответствующие данной находке мысли со скоростью курьерского поезда пронеслись у меня в голове, подкрепленные к тому же лицезрением восставшей, как легендарная птица феникс из пепла, из руин церкви. А также исчезнувшая изба вместе со всеми надворными постройками и огородом. Все это по одному, еще как-то поддавалось логическому объяснению, но вместе они создавали довольно безрадостную картину.
