Тем временем в хижине Конфетка также выспрашивала Эрика. Она тоже пыталась понять, что означают слова Эрика «они – твои» и спросила об этом.
– Именно то, что я сказал, – был его ответ.
– Вы считаете, что мы его рабыни? – спросила Конфетка.
– Я думаю, вы станете, в конце концов, его жёнами, хотя для этого вам придется очень постараться и многому научиться. Но пока рабыни – хорошее определение.
– Угу. – Она подумала секунду, а затем спросила: – Почему вы не хотите полюбить одну из нас? По-вашему мы что, уродки?
– Нет, вы – не уродки, но сейчас у меня на уме другая девочка. Кроме того, прошло много времени, прежде чем Требор решил взять себе женщин.
– У всех мужчин в Земле Родичей больше одной жены?
– У большинства.
– Почему?
– Во-первых, единобрачие равнозначно кастрации и расовому самоубийству. А, во-вторых, раз лишь в Земле Родичей сохранились хорошие Белые мужчины, у них должно быть много детей.
– Единобрачие – это кастрация? – Конфетка была действительно озадачена.
– Сексуальное чувство – мать жажды сражения, а жажда сражения – мать народов. Сексуальное желание мужчин расы, которая стремится выжить, надо разжечь до крайней степени, и это желание нельзя порочить, ослаблять или неверно направлять, – объяснял Эрик.
Их беседу прервало возвращение Веточки и Требора.
Перед тем как они растянулись на раскладушках часика на четыре, Конфетка прошептала Веточке: – Подружка, я должна тебе кое-что рассказать.
– Я тоже, – ответила та.
Обе девочки украдкой посматривали на своих похитителей, особенно на Требора, отмечая его жилистую фигуру и плоский живот. Конфетка вспомнила, как Веточка часто говорила: «Я люблю мужчин без брюха», когда смеялась над Сидом Коэном или каким-нибудь пузатым зрителем во время их представлений во Дворце. Неохотно признаваясь самим себе в сексуальном магнетизме своего нового «владельца», девочки не знали, что испокон веков женщины приспосабливались к своим похитителям и обычно влюблялись в них. Ведь это – просто отражение всей природы, где курица, львица, кобыла или другая самка подчиняется главенствующему самцу, который в борьбе завоевал право на продолжение рода. И ещё они не знали, что ревность жён одного мужчины друг к другу и неестественна и не нужна.
Пару часов спустя все снова сидели в машине, готовясь возобновить путешествие.
Несколько раз девочки слышали, как мужчины упоминали неизвестного по имени Вотан, и, пытаясь заручиться их расположением, пока машина медленно двигалась на северо-запад, Веточка спросила:
– Кто этот Вотан?
– Вотан – главный бог самой распространённой собственной веры Белого человека, – объяснил Требор.
– Что значит «собственной»?
– Это означает естественной религии, которая в данном случае защищает Белый Род.
– Тогда почему я не слышала об этом раньше?
– Нет, ты о ней слышала! День недели среда назван по имени Вотана, четверг – его сына Тора, вторник – его товарища Тира, а пятница – в честь Фригги, жены Вотана.
Когда Эрик заметил самолёт ЗОГа на большой высоте, Конфетка спросила:
– А вы не боитесь бомбёжек?
– Больше не боимся. Раньше мы привыкли к тому, что нас бомбят каждый день, но теперь враги знают, что если они ещё раз так сделают, мы проникнем на их территорию и убьём несколько важных шишек – каких-нибудь политических деятелей. Так что теперь бомбёжки прекратились. Они также обстреливали нас ракетами с наведением по тепловому излучению. Но ракеты попадали только в наши костры-ловушки.
– И вы жили так много лет?! Веточка была поражена и захотела узнать, зачем были нужны все эти жертвы.
– Здесь единственное место, оставшееся для Белых людей. Американское правительство – ЗОГ почти истребило нашу Белую расу.
– А мои преподаватели говорили, что Земля Родичей стремится поработить весь мир.
– Как мы можем сделать это, когда осталось так мало Белых, а у ЗОГа есть самолёты, бомбы и ракеты? Вы увидите, что правительство лжёт, когда мы доберёмся до наших карт и книг! – с горечью ответил Требор.
В течение многих часов они продвигались всё глубже в горы, поросшие деревьями. Часто мужчины показывали диких зверей: оленей, лосей, енотов, дикобразов и даже чёрного медведя. Леса и животные, когда-то жестоко истребляемые, бурно возрождались под опекой повстанцев, живущих в гармонии с природой.
Ещё засветло они достигли места, на котором когда-то, видимо, стояла очаровательная туристская деревня. Теперь больше половины зданий лежало в руинах.
– Что здесь случилось? - спросила Конфетка.
– Бомбовый налёт ЗОГа, – скупо ответил Эрик.
В центре того, что осталось от деревни, Требор свернул с разбитого шоссе, и они переехали деревянный мост над маленькой речкой. – Мэтьюсвилл через две минуты, – объявил он.
Девушки, сидящие сзади, переглянулись. И Конфетка спросила: – А в Мэтьюсвилле есть люди?
– Да, это община Земли Родичей, – сообщил Требор.
Тогда на заднем сиденье снова послышался оживлённый шепот, а потом Конфетка спросила:
– Мы..., можно нам поговорить с Вами прежде, чем мы приедем туда?
– Конечно, говорите.
– Нам хотелось бы поговорить наедине, можно? – повторила Веточка.
– Пожалуйста!
Мужчины переглянулись, пожали плечами, как будто говоря: «Почему бы и нет?» Требор свернул на обочину разбитого шоссе и остановился, и Эрик вышел, сказав, что он немного прогуляется.
– Давайте и мы тоже разомнём ноги, – предложил Требор. Он вышел из машины и прислонился к переднему буферу, скрестив руки на груди. Девочки прижались к нему с двух сторон, всё ещё пытаясь использовать своё очарование, чтобы расположить к себе воина.
Веточка спросила:
– Мы останемся в Мэтьюсвилле?
– Да, по крайней мере, на некоторое время.
– Пожалуйста, не рассказывайте людям, что мы делали в доме Сида, – добавила Конфетка, – Мы не геи, не лесбиянки, честное слово, клянусь.
Требор тщательно обдумал свой ответ.
– Во-первых, надо говорить «извращенец», а не «гей». Геи – это весёлые счастливые существа. Извращенец означает мужского гомосексуалиста. В Земле Родичей ни один извращенец не посмел бы сказать об этом открыто. А во-вторых, настоящих лесбиянок среди арийских женщин чертовски мало. Вы устраивали шоу для человека, который владел вами. Я не сомневаюсь, что секс приятен, но мужчина был всё же главной причиной. И, наконец, ни у кого в Земле Родичей нет никаких причин знать больше о вашем прошлом, чем вы сами захотите рассказать. Поверьте, многие из наших женщин, захваченные на территории ЗОГа, имеют прошлое не менее интересное, чем ваше.
