- Выстрел! — перебил погоняющего уже истекающих потом матросов напарника Тыртов.
Лейтенант торопился использовать как можно больше снарядов до того, как поломка гидравлики окончательно выключит их из боя. На попадание при таком, с позволения сказать, наведение он на самом деле не особо рассчитывал. Но вдруг… Он то успел из своего командирского колпака разглядеть, что японская колонна уже повернули в их сторону, и Беляев неминуемо вот — вот скомандует к повороту. Вести бой тремя кораблями против всего японского флота — безрассудство, а русская линия почему — то японцев не преследует…
- Ого… — Тыртов не верил своим глазам — все дневные труды, все месяцы подготовки и десятки выпущенных на учениях снарядов, все это было не зря, — мы кажется все таки попали…
На борту «Асахи» ясно видимая в прицелы и дальномеры вспухала жирная клякса дыма с желтыми прожилками огня. Там, на месте второго нижнего каземата что — то взрывалось и горело.
- Мы попали!!! — уже в голос завопил он.
- Получи зараза, — устало вытер лоб Диких, — если кто хочет посмотреть на дело рук своих — как зарядите орудие, можете сбегать на верхнюю палубу, глянуть. Такое вам салажатам в жизни больше не увидеть. Мы на циркуляции, ФИО Тыртова, — пока не встанем на курс я не знаю куда наводить, а вручную ворочать башню просто так незнамо куда — без толку.
- Остаток снарядов — десять, заряжаем фугасным, бронебойный в погребе остался один, пока побережем, — поддержал его Тыртов, не в силах оторвать глаз от «Асахи», на котором что — то продолжало взрываться, и не думая затихать, — он валится на бок! Честное слово, Платон ОТЧЕСТВО мы его все таки добили!
После войны дотошные эксперты подсчитали, что при поражении каземата или башни шансы на взрыв погребов боезапаса для орудий картузного заряжания были около десяти процентов. Гильзового, используемого в русских шестидюймовках — не более трех. В случае с «Асахи» эта статистика оказалась для японцев роковой [40]. Как бы стараясь отомстить за «старшего брата», а вернее определив наконец точную дистанцию пристрелкой, «Фусо» нанес «Корейцу» очередной удар. Десятидюймовый японский снаряд пробил броневой пояс в средней части корабля, и «Кореец» стал быстро крениться на левый борт.
Решив больше не искушать судьбу, и заметив мелькающие за японскими броненосцами эсминцы, Йэссен приказал всем кораблям отворачивать от противника. На оторвавшийся «Громобой» ушла радиограмма — «немедленно повернуть на север, пристраивайтесь в кильватер «Рюрика»". На самом «Корейце» срочно втягивали в казематы орудия левого борта, на случай если с креном не удастся справится. Огонь по противнику вела только кормовая башня, корабль остался с двумя восьмидюймовками против всего японского линейного флота. И если бы только линейного…
Капитан лейтенант японского флота Иоко Сакури в этом сражении командовал сводным отрядом миноносцев. Шесть кораблей под его командованием принадлежали к разным отрядам и даже разным эскадрам. Попросту говоря, под его командованием сейчас были все исправные на данный момент миноносцы типа «Циклон» Японии. Не получая в последние пол часа никаких приказов, он бессильно сжимая кулаки наблюдал за расстрелом «Асахи» русскими кораблями. После неудачной попытки атаки русских крейсеров, сорванной огнем артиллерии, о его миноносцах казалось забыли все. И его собственное командование, не отдававшее никаких распоряжений после «держаться за линией крейсеров», и русские — полностью игнорирующие маячащие с четырех милях от них миноносцы, и сосредоточившие весь огонь на броненосной колонне. Но после опрокидывания концевого броненосца Иоко пошел на сознательное нарушение приказа. Он повел свои миноносцы в атаку на медленно и грузно отворачивающий от японской линии «Кореец». Что стало тому причиной — «пепел «Асахи», стучащий в его сердце», как писали потом британские газеты? Трезвый расчет и острое зрение, позволившее разглядеть втягиваемые в казематы орудия левого борта, как после войны доказывали русские исследователи? Или младший брат, который был энсином на «Асахи», и командовал плутонгом правого борта, за почти верную гибель которого хотел отомстить взбеленившийся Сакури? О чем после войны рассказал Балку и Рудневу за рюмкой саке в кафе в Токио Сакаи… Причину своего решения молодой капитан лейтенант унес в морскую могилу. Единственный спасшийся с мостика его флагманского «Чидори» сигнальщик рассказал только, что тот радостно улыбался когда увидел, что за его миноносцами в самоубийственную и самовольную атаку бросились и оба отряда эсминцев. Если Сакури своей целью избрал «Корейца», то более крупный эсминцы пошли в атаку на «Сунгари» и «Рюрика».
Когда Рудневу доложили, что японцы кажется начали атаку миноносцев, он только презрительно усмехнулся.
- Во — первых, наши миноносцы с «Новиком» во главе тоже неподалеку — я их послал атаковать «Асахи» еще минут двадцать назад, должны успеть и наверняка помогут отбиться. Да «Новик» и один вполне может разогнать десяток дестроеров. Во — вторых, — и тут уже Карпышев ссылался на недоступную остальным участникам сражения статистику русско японской войны ЕГО мира, — как показывает теория и практика, дневная атака эсминцев, и тем более миноносцев на военный корабли не может быть успешна, если цель сохранили орудия и ход.
Сам Руднев был жутко недоволен как общим ходом боя, так и своей в нем ролью. Его отряду крейсеров почти нечем было похвастаться. После удачного заманивания под огонь броненосцев «Фусо», он принял ошибочное решение. Он решил, что бой русские броненосцы способны выиграть и без его крейсеров, подставлять которые под огонь японской линии было опасно. «Варяг» повел русский крейсерский отряд на перехват попыток японских коллег и одноклассников пройти к транспортам под берегом. Знай Руднев заранее о решении Макарова послать на их перехват «Баян» с «Громобоем», он остался бы к востоку от намертво сцепившихся в схватке колонн броненосцев. Время от времени покусывая головного японкой линии, чем он занимался в бою при Кадзиме. Но, увидев угрозу транспортам там, где ее не было, Руднев весь бой обходил свои броненосцы с севера. Теперь он мог только наблюдать, как на три русских броненосных крейсера идут в атаку шесть миноносцев и восемь эсминцев. Поначалу ситуаций не вызвала у него беспокойства — в оставленном им мире не было зафиксировано ни одной удачной дневной торпедной атаки боеспособного военного корабля. Даже во время добивания «Князя Суворова» японские миноносцы провалили первую атаку, хотя по ним стреляли от силы три — четыре орудия. Не более удачными были и многочисленные атаки одинокого «Севастополя», укрывающегося от расстрела береговой артиллерией в бухте Белого волка. Он не учел одного — ТАМ, при Цусиме японские миноносники не видели смысла рисковать столь нужными ночью миноносцами для дневного добивания и так обреченного корабля. ЗДЕСЬ они готовы были на все, лишь бы добраться до побеждающих русских. Добраться любой ценой… Это желание напрочь вымело даже строжайшую инструкцию Того — беречь минные корабли для ночных атак транспортов, которые являются главной целью. Для начала атаки не хватало искры, которой и стал самоубийственный порыв Сакаи.
