Так, теперь опять обрезка кустиков — ну до чего же занудное занятие! Чик и чик, хрусть, снова чик-чик — однообразнейшее, доложу я вам, это занятие… Эх, даже на прополке сорняков веселее! Хотя бы потому, что там народу больше.
А ведь потом еще надо будет подкормку в землю вносить — удобрения которые. Тоже народу много будет, поля-то ведь под овощи и даже где-то фрукты, вполне приличные по размерам. Скучать — не придется! И это — хорошо!
Старый Империалист
— Утро красит нежным цветом… — напевал я старую добрую песню. Собственно говоря, кроме двух строчек я ничего и не помнил, а поэт наш еще до этой песни не добрался. Итак, я направлялся к ручью для проведения утренних процедур.
И вдруг увидел ЕЁ!
Она была, нет, она — есть! Она, о боги нового мира, неужели вы смилостивились над бедным попаданием? Она не была прекрасна, это была материализация моей мечты, той самой, детской.
Наш роман развивался стремительно и сумбурно.
Трудно было понять друг друга, хотя Ночная Звезда и знала много слов на русском, но как ей объяснить про звезды, про планеты? Так что диалог представлял собой мои монологи и совсем редки были замечания моей любимой. Приходилось использовать язык жестов.
Она коротко и неохотно рассказала о себе. Ее семья была примкнувшей к племени наших индейцев.
Мы встречались только по вечерам, днем и у меня, и у нее были дела и заботы. В один вечерок мы втроем шли по лагерю к нашему ручью, и я случайно услышал, как один мой друг меланхолично сказал:
— «Вертолет» пошел. Опять руками будет махать про яблони на Марсе.
Так, да? Ну ладно, есть и на таких языкастых управа. Зову дежурного и громко сообщаю:
— Передай по смене, что завтра с утра вместо испытаний новых ракет требуется дополнительная рабочая сила для кухонных работ.
Довольно хихикая, мы с Ночной Звездой сбежали за пределы форта, сопровождаемые возмущенными криками:
— Какая кухня?! От наглов рыбьими потрохами, что ли, обороняться будем?
На следующее утро я, все так же пребывая в розовых мечтах, по въевшейся привычке составил план торжественного бракосочетания. Удивительно, но древнее сожаление «если бы молодость знала, если бы старость могла» оказалось совсем в тему. И знал, и смог.
Но над комнатой совета в то утро явно летала птица обломинго. Мой гениальный план возражений сначала не вызвал. Только здоровый смех. Потом, вытерев слезы и поднявшись с пола, мои товарищи принялись разбирать план и меня по косточкам. Начальник медслужбы категорически объявил, что ни капли антисептика он не даст и вообще напитки можно заменить водой из ручья. Зам по МТО его сначала горячо поддержал, но потом вспомнил, что и ему сидеть за праздничным столом, так что задумался. Наш адмирал категорически заявил, что на вантах и марсах он команду шхуны выстраивать не собирается, но если надо, то одну рею он сделает. Специально для размещения там одного сухопутного, привязанного за шейку веревочкой, чтобы не упал. Командир отсмеялся и поставил точку в споре:
— Так! Империалиста женим. Сватом схожу сам и шамана нашего музыкального прихвачу. Для солидности. ИО начштаба на время медового месяца назначается Зубрилка. А ты, Саша, — он повернулся ко мне, — в отпуске на весь свой месяц, который продлится три дня!
Лорд
Свадьба Империалиста. И я на ней главный диджей. Марш Мендельсона у меня получился не очень похожим на оригинал — но значительно лучше, чем я ожидал от своих скромных навыков.
Так, народ уселся за столы. У меня тоже есть свой — ну не должен же главный товарищ по культуре страдать от голода, пока все набивают животы. Тем более что мы запасли рыбы на год, наверное, вперед — спасибо нашему сибирскому товарищу.
Большой любитель музыки, индеец из племени Кэй (выпендривается перед друзьями — вроде того, что не страшно ему меня слушать) подошел и внимательно на меня уставился.
— Дружище, ты же понимаешь, что для классики пока рановато. Народу однозначно нужно что-то танцевальное. — Я виновато пожал плечами. Рок для наших аборигенов пока непосильная задача — «Раммштайн» их пугает до чертиков.
Парнишка покачал головой и ткнул рукой мне за спину. Там кто-то из наших сопровождал странного индейца, вышагивающего словно на параде.
— Это Хитрый Лис. Он вождь большого племени, что в неделе пути на север, — тихо прошептала Кэй, с силой прижавшись к моему плечу. — Он очень сильный — даже Большой Медведь его боится.
— Спокойно, Ива, я Дубровский. — Глаза моей девочки округлились, так что срочно пришлось пояснять:
— Это выражение такое. Означает, что не надо бояться. Дядя Саша разберется. Вон как ребята англичанам врезали, те до сих пор прийти в себя не могут. А наших всего шестеро было.
Некоторое время спустя, когда веселым молодоженам дарили подарки — в том числе и от Хитрого Лиса, прибывшего к нам познакомиться, ко мне подошел наш военный, так сказать, лидер и, усмехаясь, сообщил, что мне снова придется изображать шамана.
— Только на сей раз не убивай никого, ладно? А то нас не так поймут. — Это был уже Артем, улыбающийся во все тридцать два зуба.
— Угу, очень смешно. — Видимо, помрачнение на моем лице Лис принял на свой счет, потому и побледнел и, наклонившись, что-то быстро спросил у своего шамана.
— Только если этот тоже обкурится и обосрется — я точно не виноват. Ни на грамм, — заявил ваш покорный слуга и ткнул пальцем в «заведующего по духам», испуганно жмущегося к индейскому вождю. Как назло, именно в этот момент он меня и увидел — и принял направленный на него палец за выбирание очередной жертвы. Едва не заорав, шаман вдруг начал что-то доказывать Лису, испуганно на меня оглядываясь и с каждой секундой повышая голос.
— Чего он там несет? — поинтересовался я у Кэй. — Ну, в смысле, говорит?
— Он не хотеть, чтобы его дух сожрать великий белый шаман. И что он буквально видит здесь проявления твоего голода.
— Это как?
— Чистое Небо говорить, что все наману для тебя только еда — а свадьба с Ночной Звездой из их племени только ловушка, как приманка для рыбы. Твое племя боится потерять дух, поэтому и зовут наману к себе. И что ты откусить чуть-чуть от каждого духа, чтобы наесться.
— Интересная концепция. А что вождь?
— Хитрый Лис не хотеть, чтобы от него откусывать дух. Но он не очень верить шаман.
Ясненько. Значит, «коллега» боится стать моим обедом и пытается утверждать, что обед не только он, но и вождь, и все индейцы.
— Так, сообщи, что мне неохота так вот играться — но если кто-то меня разозлит, то я могу продемонстрировать свое искусство прямо на любопытствующих. Я им че, клоун, что ли? Или, может, этот, специалист по корпоративам? Пущай топают лесом вприпрыжку!
