Тут еще Ленка беременна. Я решил, что худшее позади и можно подумать о потомстве. А Фортуна в очередной раз решила повертеться в капризном танце. Ну и оказалась к нам определенной частью тела. Той, которую любят поминать американцы.
Нам повезло. Собраться мы не успели. Примчавшийся Ширяев сказал, что все в полном порядке и Командор на свободе.
А если бы задержался хоть на час? Ох, долго бы Гриша нас искал. Ох, долго…
Сам Командор заявился где-то через недельку. Румяный с мороза, уставший от дороги, но старательно пытающийся придать себе бодрый вид, он долго расспрашивал о судьбе паровика, интересовался прочими изделиями, а потом заявил, что ближе к весне сюда обязательно приедет Петр и надо показать ему товар лицом.
Это-то как раз понятно. Сумеем убедить царя в своей полезности для грядущих славных дел – заживем, нет – чего доброго, опять придется искать себе пристанище.
– А я ведь запретил ребятам думать о твоем освобождении. Сказал, что лучше подготовиться самим к отъезду. Залечь на некоторое время на дно, а там поджидать благоприятного случая, – признался я, когда мы с Сергеем остались одни.
Неловко каяться в потенциальном предательстве, однако все равно кто-нибудь расскажет. И тогда отношения между нами ухудшатся куда больше, чем если это скажу я сам.
– Правильно сделал, – без осуждения кивнул Командор. – Я тоже первым делом хотел разметать всех к такой-то матери. Хорошо, сообразил, что после этого пути никуда не будет. И мне-то уж ваши демарши точно не помогли бы. Ладно. Хорошо все, что хорошо кончается. Других дел по горло.
На этом тема оказалась исчерпанной.
Последующие дни прошли в работе. Пришлось мотаться в поисках материалов и людей, решать самые разнообразные вопросы, строить второй образец паровика, выпускать штуцера, готовить еще кое-какие штучки вроде аккумуляторов и кучи всевозможной ерунды.
Я много раз пожалел, что выбрал для опытов этот город. Пока все шло на предварительной стадии, он еще как-то устраивал, но если нам суждено развернуться, то требовалось выбрать местечко получше. Так, чтобы была большая река, по которой можно возить грузы, будь то сырье или готовые изделия. Других удобных дорог пока нет.
В идеале возможно вообще перебраться ближе к источникам сырья, к тем же Уральским горам, например, но мы не хотели далеко удаляться от столицы. По крайней мере, в первое время. А потом – к чему гадать? Сначала надо все хоть как-то наладить, получить «добро» из уст царя, занять какое-то положение в общественной иерархии.
Успехи чередовались с неудачами. Аккумулятор изготовить никак не получалось. Зато паровик наконец заработал без особых проблем. Приехавший Сорокин долго пытался изготовить капсюли и чуть не подорвался в итоге. Но Гранье сумел наладить на нашей мельнице производство более-менее одинакового пороха, и мы стали начинять им ракеты. Нам сильно не хватало умелых рук, подходящих материалов и инструментов, времени, а частенько – элементарных знаний.
Отношения с горожанами были сложными. С одной стороны, кое-кого мы обеспечили работой, другие сдавали дома прибывшим со стороны мастерам, у купцов и лотошников оживилась торговля. С другой – по городу упорно ходили слухи, что некоторые изделия наши от лукавого. Штуцера – всего лишь ружья, а вот паровик…
Не обошлось без монахов. Сами они пытались воздействовать на нас словом Божьим, но слышавшие их слова миряне пару раз пытались разрушить создаваемое нами. Хорошо, солдатам удавалось подавить недовольство без крови. Хотя, конечно, кое-кого из наиболее активных деятелей уволокли в Москву к недремлющему Ромодановскому. И что потом было с ними, лично я не знаю и знать не хочу. Добра от князя-кесаря никто не видел.
И уж особенно возросло недовольство, когда Кабанов осуществил свою мечту. Этим делом занимался почти исключительно он в период своих кратких наездов, зато испытания произвели в городе такой фурор, что солдатам просто чудом удалось обойтись без стрельбы по возмущенной толпе.
Дел было столько, что я почти не заметил бега времени. Вроде не так давно справляли всей компанией Новый год, этакую пришедшую вместе с нами традицию, и вот уже постепенно удлиняющиеся дни напомнили нам о весне.
Петр действительно приехал посмотреть на результаты трудов. А с ним – неизменный Алексашка Меншиков и Лефорт. Прочие птенцы гнезда Петрова мотались по большой стране, строили флот, готовили к походу армию, пытались наладить производство мундиров и заготовить продовольствие. Людей монарху остро не хватало. Дел же был непочатый край.
Наша компания опять была в сборе. Впервые после встречи Нового года. Даже Валера с Костей примчались ради такого случая из далекого Воронежа. А Командор с Ширяевым и Гранье были у нас еще за три дня до визита.
– Показывайте, – буркнул Петр, вылезая из возка.
Насколько я заметил, верхом он ездить не любил.
– Прошу, Ваше Величество! – На правах хозяина я повел знатного гостя к сараю, где вовсю пыхтела паровая машина.
Для такого случая была специально изготовлена система шкивов, и сейчас она крутила два станка. Токарный, привезенный нами с собой, и ткацкий, кое-как приспособленный на месте.
– Данная машина позволит существенно облегчить целый ряд производств, – стараясь перекрыть шум, буквально кричал я. – В зависимости от размеров можно подсоединить к ней требуемое количество станков. Готовых изделий будет больше, а людей для работы потребуется меньше.
Безработица не грозила России. Населения не хватало для всех планов Петра. Суровый климат заставлял большинство жителей заниматься сельским хозяйством, и даже в городах большинство держали огороды и домашнюю скотину. Поэтому никаких луддитов опасаться в ближайшем будущем не приходилось.
Петр тщательно осмотрел паровик, немного поработал на токарном станке и даже довольно умело выточил табакерку.
Что нынешний монарх – любитель ручного труда, я знал еще со школы. Труд же токаря пока считался аристократическим, и даже в Европе кое-кто из вельмож занимался им на досуге.
Наконец нам удалось покинуть сарай. У меня в какой-то момент сложилось впечатление, что Петр так и будет вытачивать все подряд, а в промежутках подкладывать дрова в пылающую топку.
– Помимо производства, такие машины в будущем можно ставить на корабли, – подлил масла в огонь Командор. – Она еще далека от совершенства, не все получится и не сразу, но с течением времени надо будет обязательно изготовить несколько пароходов.
Последнее слово было понято без пояснений. Командор рассказал о гребных колесах, нарисовал на снегу небольшой чертеж, в который Петр так и впился горящим от избытка энтузиазма взглядом.
