– Воскресаете? – Прервал Стейнара Андрей.
– Конечно, – как будто речь шла о чем-то совсем обыденном кивнул хозяин. – Став эйнхером, ты получаешь бессмертие. Чтобы с тобой не случилось, ты всегда воскресаешь в дивных колыбелях, в доме Одина. Ведь мы охраняем его дом, да. – Чем больше Стейнар говорил, тем более мрачным и задумчивым он становился. – И будем охранять его до последней зимы. До последней битвы богов… Когда-то эта участь казалась завидною мне…
– Когда-то? – Переспросил Межислав. – А ныне?
– Ныне… – Стейнар неопределенно повел рукой. – Поговорим-ка пока лучше о вас. Дивно мне, что с вами произошло. Вы достойные войны. Вы тоже прошли по радужному мосту. Вам открылся язык асов, и секреты обращения с их дивными вещами. Но… вы попали не к своим богам, а в забытый и покинутый чертог. После смерти вам не встретил ни ваш старый Перун-среброус, ни новый крестовый бог… Не могу я взять в толк, что вы вообще делаете в крае асов.
– Вот и мы не можем, – буркнул Стас, и прицелившись ткнул столовым ножом в блюдо, нацепив на него кусок мясной рульки. Ножей разных форма и размеров за столом вообще было в избытке, а вот вилок не было.
Стейнар о чем-то упорно размышлял. Это было видно по его подернувшимся дымкой глазам, и по движению кустистых бровей, которые будто да рыжих облака шевелились на его лысом лбу.
Вот что я хочу спросить вас, храбрые воины. – Стейнар говорил тщательно подбирая слова. – Еще там, в срединном мире, откуда мы все пришли, я в поисках богатства побывал во многих странах земного круга. Я сам побывал во многих странах Энеи, и встречал людей из двух остальных частей света. Я встречал и людей из страны сарацин, из страны черных людей, из далеких краев холодной Скифии, и из многих других мест. И у всех была своя вера. Всяк верил в разных богов, и по-разному называл их. И каждый человек объяснял это по-разному. Одни говорили, что лишь их вера правильная, а все остальные ложные. Другие говорили, что боги везде одни, просто каждый народ называет их и воздает почести по своему. А были и те, для кого вера значила не больше двустороннего выворотного кафтана, который одевали той стороной, что больше выгодна. Даже Межислав, которого я знавал, – кивнул Стейнар своему соседу, – был двоеверцем. Разве не слышал я, как в одни моменты он просил крестова бога простить ему какие-то дела и даже мысли, а потом помню, как осадил гостинном дворе разгулявшегося гридня, пристыдил его именам среброусого Перуна, что в старое время был отцом руссов-воинов? Разве не так, Межислав?
– Межислав слегка зардевшись, кивнул.
– И вот, – теперь вы четверо – вы здесь. Асы в которых верили мои предки оказались правдой. А где же ваши боги? Кто знает? Их здесь нет. Ни тех, что от вашего старого Рода. Ни нового безымянного крестовго бога… Так что же? Ваши боги в других мирах? Или может их вовсе нет? Что вы думаете о том? Вот о чем каждого из вас я хотел бы спросить.
– Что меня касаемо, – сказал наконец Межислав. – Так я про твоего бога-аса ничего не скажу, ибо не видел. Но от своих ради него не откажусь. Я ними родился и рос. В них верят в моей стороне. Знаю и верю – есть где-то и Сварог, и Перун, и крестов бог. Не знаю к кому из них мой путь. В старых богов мои предки верили. Думаю, должен я с ними рано иди поздно встретится. А как тут оказался и почему, пока не пойму. Видать и на девяти небесах душа может заблудится. А может так задумано… Нам в испытание.
– Так. Сказал Стейнар. А что ты, Петр?
– М-мм… Петр почесал подбородок. – Боюсь, не обидеть бы тебя неосторожным ответом, любезный хозяин. Мы из одного мира, да из разных краев. А главное, – разных времен.
– Какая разница, сколько между нами пролегло зим? – Отмахнул рукой Стейнар. – Ведь и среди нас эйнхеров есть воины разных времен. Есть такие, кто помнит еще древнего Ивара Широкие Обьятья, из рода Инглингов. Есть кто погиб много позже, при Харольде по прозвищу Косматый. А есть те, кто умер когда Харальд уже стал Прекрасноволосым. Есть те, кто погибпли Хрольве Пешеходе. И те кто умер при его потомке – Вильхельме Незаконнорожденном. И в чем между этими войнами разница? – Да ни в чем! Война – всегда война. Добыча – всегда добыча. Смерть – всегда смерть. Не бойся обидеть меня. Воины всегда поймут друг-друга.
– Ну чтож… – Покачал головой Петр. – Тогда я скажу тебе, любезный Стейнар. Лично я думаю, что наверно в мире все-таки есть некий Творец, который заронил искру духа во все живое. Но он не вовсе не похож на твоего здешнего аса Одина, кем бы он не был. То что я вижу вокруг, кажется мне делом рук очень знающих могучих существ. Но не Бога, в том смысле, который я привык вкладывать в это слово.
– Так, да! – Хлопнул рукой по столу Стейнар, когда Петр умолк. – Ну а ты? – Спросил он у Андрея.
– Я согласен с Петром, насчет того, что все что мы здесь видим создала какая-то высокознающая сила, – Кивнул Андрей. А в богов я вообще не верю. Все это поповское мракобесие, которое эксплуатирующие классы насаждают специально, чтобы было легче управлять пролетариатом с помощью суеверного страха. Религия – опиум для народа!
– Э-ээ… – Почесал затылок Стейнар. – Прлетар-рр… да… Я не все понял из твоих слов, но твою мысль, кажется, – понял. А ты? – Приглашающе махнул Стейнар в сторону Стаса.
Стас вытянул из-под крышки ствола излучатель, который как и остальных гостей остался при себе даже в пиршественном зале.
– Вот что я скажу тебе, хозяин. Если я вот с такой штукой – он похлопал по стволу – появлюсь среди людей, которые никогда не видели таких игрушек, и пальну пару раз, – они и меня объявят высшим существом. Но на самом деле этого маловато, чтоб быть настоящим богом. Уже в мое время люди смогли оторваться от земли, поэтому то что я вижу здесь, вовсе не кажется мне божественным.
– О, – протянул Стейнар глубоко вздохнув, и скалясь в странной улыбке. – Видно сама судьба послала мне вас, да… Правда, я ведь искал вас и таких как вы долгие годы.
Стейнар собрался с мыслями, и для подкрепления выдул еще полчаши вина.
– Послушайте мое слово, воины. Открою вам, что давно у меня на сердце. Там, откуда мы с вами пришли, в серединной земле людей, я родился в неудачное время. Былая слава наших краев миновала. Уже тогда сотни зим прошли со времени, когда Харальд Хальвданссон подмял под себя весь край, и придавил вольных ярлов, что некогда целыми флотилиями ходили в дальние викингские походы. А его внук Эйрик Кровавая Секира добил последние остатки славных вольностей, память о которых остались только в песнях. Да, еще садились на румы драккаров отважные молодцы, чтобы добыть богатства в море и за ним, но все уже измельчало. Вместо того, чтобы со своего берега гордо уходить в поход, нам приходилось красться в море как ворам! Конунги взяли под себя слишком много власти, а крестовые попы-италийцы заставили всю землю своими монастырями, и требовали от нас брить бороды и платить со всего свою десятину. Я покинул родной край, ходил по морям, воевал за разных правителей, брал добычу. Когда судьба отвернулась от меня и моих людей, я какое-то время охранял торговые поезда, – так мы познакомились с тобой, Межислав. Потом у меня снова появился свой корабль, и… в одном из боев смерть забрала меня. Я попал сюда.
