– «И как он в такую жару еще не заработал тепловой удар в своем черном костюме?»
– подумал я, залезая на танк, – «и с чего, интересно, он вообще тут шляется? Так то его не слышно, не видно было». Я довольно скоро пожалел о своей галантности. Даже на ровном песке танк
немилосердно трясло и раскачивало. Я постоянно бился всеми местами о выступающие
детали, периодически съезжал с жесткого и неудобного сидения и чуть не выстрелил из пушки, случайно ухватившись за спусковой механизм на особо жестоком ухабе. К счастью она не была заряжена. В довершение ко всему в танке было жарко как в духовке, жутко воняло бензином и смазкой, а через смотровые щели чуть ли не струями летели внутрь пыль и песок. Когда я попытался выглянуть в одну из них, то смог разглядеть лишь густое бурое марево. Как Лярош ухитрялся ориентироваться и вести машину в такой пыли я даже представить себе не мог.
Наконец мы добрались до цели. Кряхтя, я выкарабкался из люка, и испытал неземное блаженство от возможности стоять на твердой почве и расправить, наконец-то, затекшие и покрытые синяками конечности.
Мы остановились в небольшом каньоне, тянувшемся вглубь нагорья. Сквозь оседавшую вокруг нас пыль я смог разглядеть кустарники и высохшие пучки травы.
– Дальше пешком, – констатировал Хеммет, – Лярош, останешься с танком и машиной, а мы пойдем к лагерю профессора коротким путем. Легионер кивнул, и поудобнее расположился в тени своего монстра, явно собираясь вздремнуть часок – другой. Мы же гуськом двинулись через извилистую боковую расселину.
– Ого! – удивленно воскликнула Эльза, – что это?
Я присмотрелся. На каменной стене проступали полусмытые красноватые абрисы людей и животных. Схематичные человечки преследовали слонов и кабанов, сражались с павианами и леопардами, а рядом спокойно паслись антилопы и буйволы.
– Похоже, наскальная живопись. Удивительно! Здесь, в самом сердце Сахары. Никогда бы не подумал.
– Какие странные пропорции… – задумчиво пробормотала Эльза, – только посмотрите. Я посмотрел.
– Обычные искажения примитивных рисунков. Люди и слоны маленькие, кабаны и обезьяны большие. Видимо, чтобы масштаб уравнять…
– Нет, нет, Танкред, наскальные рисунки всегда отличались исключительным реализмом. Примитивным народам чужд абстрактный подход, – заявила Эльза.
– Если это не абстрактный подход, то кабаны здесь были с носорога, а павианы больше гориллы. Ну, или люди очень маленькие…
– Может пигмеи? – спросил Хеммет, разглядывая рисунки.
– Не полметра же ростом, – возмутился я, – даже если считать эти фигурки пигмеями, то вот этот вот кабанчик в плечах почти такого же размера. Ну не с
носорога, так с корову. Скорее я уж поверю в абстракционизм людей палеолита, чем в кабанов такой величины. Кстати, фрейлейн Эльза, неужели вы так хорошо разбираетесь в искусстве древних? Она едва заметно смутилась.
– Живопись – моя слабость. Обожаю красивые вещи. Может когда-нибудь и сама начну рисовать…
– Это достойное занятие, – кивнул я, – буду рад, если вы смените свое амплуа.
– Вы еще обижены за тот случай в Капштадте? – она пристально посмотрела мне в глаза.
– Еще бы. Знаете ли, фрейлейн, это довольно малоприятно занятие выступать в роли приманки для льва-людоеда.
– Я не подозревала, что Ялмар задумал подобное, – на этот раз смущения у нее на лице я не заметил.
– Так, заканчиваем воспоминания и идем дальше, – распорядился Хеммет, и мы зашагали вверх по ущелью. Через полчаса восхождения, мы добрались до гребня. Вокруг нас раскинулись причудливо источенные красновато-желтые скалы.
– Как красиво, – едва слышно прошептала Эльза.
Следует отдать ей должное, зрелище было действительно впечатляющее. Вода и ветер прекрасные скульпторы. Замысловатые арки, пики и колонны, громоздившиеся вокруг нас в причудливом хороводе, казались чем-то нереальным. Дальше вниз открывался вид на еще один каньон, а западнее едва заметно проступали силуэты далеких столовых гор обнаруженной нами с Эрикой котловины.
– Эрика предлагала устроить лагерь в первом ущелье, но профессор настоял обустроиться здесь. Видите ли тут ящериц больше… Будьте аккуратны, тут легко можно сорваться. Хеммет недовольно вздохнул, и мы начали спуск. Камни вылетали у нас из-под ног и со стуком катились вниз. Я судорожно цеплялся за любые выступы и прораставшие между камней ветки. Мой страх высоты был готов вырваться на свободу в любой момент. В результате я понемногу отставал.
– Посмотрите туда, – стоявшая на краю обрыва Эльза указывала куда-то в сизую глубину каньона.
– Что там? – опасливо поинтересовался я, цепляясь за торчавший из щели между глыб корень.
– Подойдите ближе. Ну, не бойтесь. Она ободряюще улыбнулась.
Я сделал несколько шагов, но тут боязнь высоты окончательно победила, и я застыл и попятился. Обрыв на самом краю которого стояла девушка был слишком глубок. Может у нее и хватает смелости, но я обливался холодным потом и думал только о том, чтобы за что-нибудь покрепче схватиться.
– Ну что вы застыли как истукан? – настороженно спросила она. Данное определение было как нельзя кстати. Мои мышцы свело, и любое движение требовало чудовищного усилия воли. Слишком высоко, слишком близко к краю. Я еще попятился и протянул руку назад в попытках нащупать опору.
– Лучше скажите что там, – просипел я. Он немного побледнела.
– Что с вами?
– Акрофобия… Я боюсь высоты. Ничего не могу с этим поделать. Так что там? На ее лице появилось выражение не то разочарования, не то облегчения.
– Не берите в голову, забудьте, давайте спускаться дальше, – она отошла от края и протянула мне руку, – держите. Я облегченно отступил к скале и несколько пришел в себя.
– Ладно, потом расскажете. И мы побрели дальше. Внизу мы догнали Хеммета и капштадцев. Они поджидали нас в зарослях каких-то довольно колючих кустов.
– Лагерь вон за той скалой, – махнул рукой Синклер, – сейчас я этому герпетологу выскажу все, что я думаю о его увлечении змеями и прочими гадами… Мы прошли по дну каньона вдоль небольшого ручейка, журчавшего среди камней. Свернули за скалу, и перед нами открылся лагерь. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – случилось что-то ужасное… Палатки были разбросаны и местами порваны. Перевернутый котелок валялся в костре, клетки и ящики для пресмыкающихся пусты и разбиты. Мы бросились вперед.
– Что за… – пробормотал Хеммет, озираясь. Я подобрал валявшуюся под ногами винтовку. Манлихер, выданный профессору для самообороны. Я потянул затвор, он не поддался, заклинило. Аккуратно глянул в ствол – никаких следов нагара. Наш ученый муж если и пытался выстрелить, то ему это определенно не удалось. Но только вот в кого он собирался стрелять? Или во что? Мы потрясенно разбрелись по опустевшему лагерю, силясь понять, что же могло случиться.
– Профессор Пикколо? Ортенсия? Эй! Кто-нибудь? – но лишь эхо было нам ответом. Я освободил затвор профессорской винтовки и глянул в магазин. Патроны на месте. Я не ошибся, ее зарядили, но из нее не стреляли. Прислонив оружие к опрокинутой клетке, я осмотрел палатку. Нашел пробковый шлем профессора и аккуратно
сложенные стопочкой блокноты с записями и зарисовками. Но ничего, что могло хоть как-то прояснить исчезновение наших товарищей.
– Может на них львы напали? – негромко спросил Юлиус. Я еще раз оглядел лагерь. Он был разбит у самой стены каньона, в небольшом углублении, так что с трех сторон к нему почти вплотную подходили каменные стены, рассеченные в нескольких местах узкими вертикальными трещинами. Вдоль подножия тянулась поросль кустарника и валялось несколько больших валунов. На мой взгляд среди всего этого спокойно можно было спрятать пехотный взвод как минимум, не то что пару львов.
– Земля сухая, как камень, – пробормотал растерянный Хеммет, – следов почти не видно. Но крови нет. На атаку хищников совсем непохоже…
– Это-то меня и пугает, – вздохнул я, – а вдруг это Ахмад и его головорезы?
– Здесь? Невозможно, – замотал головой Хеммет, – это место люди не посещали уже несколько столетий. Если бы Ахмад знал о нем, сюда бы уже добрались охотники за древностями от дона Никколо. Я хотел что-то ответить, но Хеммет меня перебил.
– Лучше посмотрим, что это там виднеется, – он указал вниз по ущелью.
Оставив Михеля и Юлиуса изучать окрестности лагеря, мы пошли к заинтересовавшему Синклера месту. Эльза присела в тени скалы за палатками. Пройдя метров пятьдесят, мы оказались у края обрыва. Плавно спускавшийся до этого места каньон, здесь резко срывался вниз. Ручеек, добежав до откоса, рассыпался брызгами миниатюрного водопада. Под нами, в нескольких десятках метров, лежал каменистый уступ, за ним дно
