На площади кипела лихорадочная деятельность. Из двух немаленьких домиков выносили имущество. Главврач не соврал, на одном из грузовиков я увидел связки стульев. Остальное барахло ожидало своей очереди. Я заметил десяток пишущих машинок, какие-то связки бумаг. Бардаком тут и не пахло, все работали быстро, но без спешки. Видно было, что подобной работой им заниматься не впервой.
Отловленный Ковальчуком пожилой солдат охотно указал мне старшего. Такой же пожилой старший лейтенант стоял с большой папкой в руке, сверяя какие-то записи.
— Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться?
— В чем дело, боец?
Ну да, знаков различия у меня не было. Комроты объявил перед строем о моем назначении на должность, этим все и ограничилось.
— Командир 82-й отдельной армейской штрафной роты… гыр-гыр-гыр… Леонов! (звание я опустил совершенно сознательно…).
Он слегка поморщился.
— Слушаю вас?
— Почему вы забрали грузовики в госпитале? Им же раненых вывозить нечем?!
— А вот это, уважаемый, уже не ваше дело! У меня есть приказ…
— У главврача он тоже есть. Что важнее, раненые или ваши стулья?
— Что?! Да как вы смеете?! — он схватился за кобуру.
Ох, и повидал я таких… еще там… только вот там приходилось выслушивать их высокопарную бредятину. Да еще и головой кивать с умным видом… Ну, голуба, тут тебе не Арбатский округ!
Покачав в руке трофейный «Коровин», я осведомился у его бывшего хозяина: «Ну что? Дурить не будете больше?»
— Нет… Руку отпустите…
— Не вопрос…
Он поднялся с колен, отряхивая брюки и что-то ворча под нос. Потом вдруг отпрыгнул в сторону и бросился к своим бойцам.
— Товарищи! Сюда, ко мне!
Длинная пулеметная очередь прошлась поверх голов. И наступила тишина.
Старлей аж присел.
— Значит, так… — я вышел на середину площади. — Всех находящихся здесь мужчин, способных держать оружие, я забираю с собой. Десять минут на разгрузку машин. Все барахло кидать прямо через борта. Время пошло!
Десять не десять, а они управились достаточно быстро.
— Отлично… — я прошелся около кучи, впечатляющей своими габаритами. И это все они хотели вывезти зараз? Оптимисты… — Всем построиться!
Н-да… вояки… но выбора у меня нет.
— Ковальчук отведешь их к мосту. Доложишь лейтенанту, он им определит участок обороны.
— Слушаюсь!
— Вы… вы ответите за это самоуправство! — Старлей? Точно он. — Оставление врагу… военного имущества… документов…
— Что здесь? — ткнул я ногой в ворох бумаг. — Оперативная документация есть?
— Еще вчера вывезли. Здесь имущество финчасти и политотдела, — немолодой, как и все солдаты, старшина показал на груды бумаг. — Здесь финчасть, а вот эта горка побольше — политотдел.
— Ага! Ковальчук, бутылку дай.
Ветер моментально раздул неслабый костер. Хорошо горит!
— Товарищ военврач, забирайте транспорт. Грузите больных и персонал и… катитесь отсюда к такой-то матери!
Захватив с площади несколько катушек провода и телефонные аппараты, мы вернулись на берег. Отловив нашего сапера, я отдал ему большую часть добытого.
— Слушай сюда, Земсков. Линии подрыва везде проложили?
— Заканчиваем, товарищ старшина. Вот только машинок подрывных не хватает.
— А телефонные аппараты тебе зачем притащили? Тоже вполне подойдут для этой цели. И еще. Вон горочку правее холма видишь?
— Это с кривым-то деревом? Ну да, вижу.
— Оттуда все тылы фрицев будут у нас как на ладони. Так что найди бойца поспокойнее и поглазастее и туда посади. Телефон ему обеспечь. Линию на этот берег проложи. Это и будет наша дальняя разведка. Успеешь?
— Должны успеть. Если только немцы сегодня не попрут.
— Не попрут. Я их порядки знаю. Пока они заявку на артподдержку дадут, пока пушки эти к ним доедут. Да и без танков они в атаку не пойдут, а их тоже еще где-то взять надобно. Опять же, пехоты у них положили прилично, так что и тут пополнение нужно. Хорошо, если они к утру управятся, да и то сомневаюсь…
— Понял. Разрешите выполнять?
— Давай, двигай.
Буксировочные работы на нашем берегу наконец завершились. Тридцатьчетверку спихнули в воронку и активно обкладывали мешками с песком. Экипаж трофейного танка принимал в этом самое живое участие. Надо и к ним подойти, посмотрю, как там дела.
— Ну как, мужики? Успеем до появления фрицев-то?
— Успеем, старшина! — здоровенный боец легко укладывал мешки на броню. — Чего уж тут осталось-то? Только вот не пойму — зачем это? Тут же и так броня есть?
— Есть, не спорю. Но лупить по танку будут из всего, что у фрицев имеется. Так что лишними мешки эти точно не будут. Глядишь, и остановят снаряд, или хотя бы удар не таким сильным будет. Кстати, снимите пулемет из корпуса. Он все равно стрелять не сможет, ведь у нас только башня из земли видна будет.
— Сделаем.
— Так… кто у нас старший в трофейном агрегате?
— Я, товарищ старшина. Боец Миронов.
— Добро! Как он тебе?
— Не трактор, конечно, но водить смогу. Мне бы еще заряжающего…
— Вон, к лейтенанту подойди, у него пополнение есть. Попроси у него, пусть даст кого-нибудь. Скажи — я распорядился. И еще. Пока время есть, пробегись, набери ветоши какой-нибудь. Масло с подбитых машин слей.
— Зачем это?
— После сегодняшнего сюрприза немцы ни один брошенный либо подбитый танк без внимания не оставят. Стало быть, когда увидишь их, ветошь эту и зажигай. Ежели ее маслом полить, она дюже дымно гореть будет. Пускай думают они, что танк горит, не ровен час — бабахнет. Вот и пройдут мимо.
— Ловко!
— А ты думал! Я этот фокус уже в бою применял, сработало. Задачу уяснил?
— Так точно! Ждать, пока немцы совсем увязнут. Если подтянут пушки к берегу — раскатать их в тонкий блин. До этого сидеть тихо.
— Точно! С немецких-то позиций им стрелять сюда несподручно, холм мешать будет. Бойцы, что в окопах старых будут активность изображать, опосля этого представления к тебе и отойдут. Будут твоим пехотным прикрытием. Хоть и немного их, а все лучше, чем ничего. Так что не тяни тут, бери себе заряжающего, ветошь собирайте и отчаливай на прежнюю позицию. Держи! — я протянул ему флягу. — Сам распределишь, кому и сколько.
Чего-чего, а еды и водки у нас пока хватало. Хозяйственный лейтенант успел вывезти все наши запасы. Хотя бы этой проблемой можно голову не забивать.
Уже темнело, когда мы более-менее подготовили свои позиции. Я дал команду отдыхать, бойцы уже валились с ног. Немцы так никуда и не двинулись…
Разбудил меня грохот разрывов. Выскочив наружу из полуразвалившегося домика, где мы сделали себе временный штаб, я окликнул часового. Он подбежал, путаясь в длинной шинели.
