Да, цена… в конце концов, у них есть шанс сделать этот путь к прогрессу чуть менее кровавым, чуть более осмысленным чем тот, который был пройден в их собственной истории. Да, через кровь и насилие — а когда было иначе? Но зато — не на ощупь теперь будет выбираться человечество, не нащупывать в страшной игре проб и ошибок верный путь. Ему, этому человечеству, повезло — есть те, — точнее, тот, — кто точно знает, что и как надо делать. Остановка за малым — заставить теперь человечество поступать так, как он, знающий и понимающий, ему укажет. А значит — надо сделать так, чтобы его слушали. И — услышав, подчинялись.
А значит — снова кровь, подумал молодой человек. И нету в мире другого пути, как ни бейся… не придумано. И надо снова загнать поглубже все эти мысли, которые, право же, не способны принести ему ничего, кроме сомнений. А сомнения — слабость. Всегда. Только те, кто, не сомневаясь, следуют выбранному пути, побеждают. Это — непреложный закон, так бывает всегда. И нельзя пройти этот путь, давая мудрые советы, подкидывая сворованные из будущего рецепты благоденствия или технические новинки — как привыкли думать иные, с позволения сказать, литераторы его времени. Только решимость — и, конечно, способы борьбы. Правы всё же были.. будут? — эсеры. Если что и следует сохранить в первую очередь — то это их партийный лозунг[65]…
Итак, что мы имеем? Операция здесь в Санкт, Петербурге, считай, разработана. Средства наблюдения расставлены, данные с них снимаются два раза в сутки и аккуратно обрабатываются — благо, опыт уже есть. Геннадий усмехнулся, вспомнив первую такого рода попытку Бригады — когда там, в двадцать первом веке, они выслеживали гостя из прошлого, мальчика по имени Николка. Как много времени прошло с тех пор! Вечность, кажется…. И всего полгода с небольшим.
Итак, камеры стоят на своих местах — и самые важные из них передают информацию в режиме реального времени. Этот вопрос, как и многие другие, решился благодаря деньгам — средства взятые у Стрейкера и во время налёта на аптечный склад позволили им снять три квартиры в Санкт—Петербурге. Одна из них располагалась в самом центре столицы — и находящийся там оператор принимал сигналы с семи видеокамер, расположенных на подъездах к Зимнему дворцу и Михайловскому замку, так, что Геннадий всегда мог предсказать, куда отправится во время очередного выезда в город царский кортеж. Маршруты его передвижений тоже были тщательно выверены и заложены в компьютерную модель — Виктор сидел над окончательное её отладкой больше недели, зато теперь они могли в трехмерке спланировать любую операцию, чётко представляя где будет карета царя, ка следует расположить исполнителей и наметить пути отхода. Ирония судьбы — сложную трехмерную модель Санкт—Петербурга вовсе не пришлось разрабатывать, что было, конечно не под силу самому Виктору. Молодой человек взял её целиком из интерактивной программы, созданной для туристов, посещающих северную столицу. В программе этой с высокой степенью детализации были представлены все здания исторического центра Петербурга, все его улицы и мосты — и, главное, в таком виде, какой они имели в конце 19–го века. Конечно, были в ней и неточности — но вполне терпимые, дел они не мешали.
Знали бы её разработчики, для чего на самом деле она будет использоваться…
Подумалось — вот сейчас, в это самое время, пламенные революционеры и энтузиасты Ульянов, Андреюшкин, Генералов и остальные, из «Террористической фрацкии» Народной воли продолжают говорить свои пламенные речи, бодяжат «гремучий студень» и до хрипоты спорят о тактике покушений. А кончится это всё равно тем же самым — когда подойдёт срок они будут бессмысленно метаться в обнимку со своими бомбами по столичным улицам, надеясь на чудо — что кому–то из них повезёт и именно на него вывернет царский кортеж, и удастся пробежать десяток шагов до перекрёстка и швырнуть перевязанную бечёвкой картонную коробку, внутри которой, в жестянки из–под конфет, ждет своего часа опасная и ненадёжная взрывчатая гадость…
Энтузиасты, мать их…. буревестники революции. Одна только и польза, что у самого фанатичного из этой компашки нашёлся злопамятный младший братец. Ничего, на этот раз всё будет по другому…
Кстати, о средствах: деньги имеют одно поганое свойство — они подходят к концу. Нет, в распоряжении Бригады имелись еще немалые суммы, но следовало срочно предпринять что–то для пополнения «партийной казны». Предстояли большие дела, и тут уж требовались суммы совсем иного порядка. Но, слава богу, операция в Москве развивается своим чередом; если здесь в Петербурге ему суждено заложить первый камень своей будущей власти над умами революционеров этой России, то там, в Москве, будет обеспечена финансовая база организации. А это, как ни крути, «архиважно» — как говорил…. Скажет ещё тот самый злопамятный младший брат господина Александра Ульянова. Или — не скажет, потому что место это на сцене Истории будет занято другим?
— Добрый день, Геннадий Анатольевич! Надеюсь, я не заставил вас ждать слишком долго?
Геннадий оторвался от созерцания барж–садков:
— Ну что вы, Янис Войцехович, я как раз прогулялся немного. А то мы с вами что–то засиделись под крышей, не находите? Надо ведь и проветриться иногда. Ну, как у нас с текущими делами?
— И молодые люди, оторвавшись от перил Аничкова моста, неспешно пошли вдоль линии Невского проспекта.
* * *
Игрушечная тележка прокатилась по рельсам вдоль миниатюрной палубы, шлёпнулась в воду и тут же пошла на дно. Никонов щелкнул секундомером — затикало. Офицеры, стоящие у поручней склонились вниз и принялись вглядываться — сквозь слой воды было хорошо видно, как колёсики тележки зарылись в песок, покрывающий дно опытового бассейна[66]. Примерно через минуту овальный поплавок, имитирующий мину, вздрогнул, отделился от якоря–тележки и пошёл вверх. Стоящие у борта пригляделись — было видно, как на тележке крутится вьюшка, освобождая минреп[67]. Не дойдя примерно дюйма до поверхности «мина» остановилась и замерла, покачиваясь, под водяной гладью. Сверху отчётливо были видны рожки, украшающие верхнюю, полусферическую крышку.
— Минута, господа. — Никонов снова щелкнул секундомером. — Сахару понадобилась минута, чтобы раствориться и освободить пружину, удерживающую механизм размыкания. За это время макет мины с якорем–тележкой заведомо успеет достигнуть дна. В боевом снаряде точно такие же сахарные замедлители будут стоять и на механизмах размыкания запала — на предмет недопущения случайного подрыва на палубе или при погрузке.
