по теме, мне вот интересно, а кто сейчас на моей подлодке в поход ушёл? Пропажа командира не изменит планов, раз есть приказ на определённые действия, то назначат временного командира, так что моя команда сейчас где-то выполняет задание командования. Вряд ли под командованием Гаджиева, тот ещё в море был и не успевал вернутся ко времени выхода. Надеюсь сменщик путный командир и знает, что делает.
Допрос я закончил через сутки, выкинув предателя за борт. А тот был идейным, с Гражданской вредил, хвастался сколько написал анонимок и сколько людей из-за него по этапу ушло, а кого и расстреляли. Казнил я его. Убрал в Хранилище, и поднявшись на ходовой мостик, лодка в надводном положении на полном ходу шла к берегам Дании, заодно я проветривал отсеки и заряжал аккумуляторные батареи. Так вот я спустился на палубу, уже можно было стоять, и отправил его за борт. Вот тот и нырнул, вынырнув за кормой, махал руками, кричал, но минуты две на воде продержался и пошёл на дно. Всё что нужно я выяснил, а везти его к нашим не стоит. План такой, дохожу до Дании, кладу лодку на дно, да так чтобы до рубки от поверхности метров десять было, и покидаю борт через торпедный аппарат. Тут придётся одного из лётчиков задействовать чтобы выпустил меня. Тот на борту поживёт, пока я не вернусь. А вернувшись с угнанной «девяткой», нырну с грузом, британскую лодку в Хранилище, и дальше только дорога до базы. Вот и всё. Без трофея мне возвращаться как-то не комильфо, вот и стоит поддерживать свой авторитет, отчаянного удачливого парня и сорвиголовы.
А капитана я достал из Хранилища сразу, объяснил, что от него требуется и получил согласие. Стрелrового оружия на борту не было, я уже убрал его в Хранилище, вот пока до Дании шли, я и учил его как использовать камбуз, гальюн, и провёл несколько теоретических тренировок с торпедным аппаратом. Торпеду из него я уже убрал в Хранилище. Так два дня и прошли. Погода заметно успокоилась, мы ночью подошли ближе к берегу, где я положил субмарину на дно, и капитан всё же смог провести процедуру вывода. Не сможет, не страшно, уберу лодку в Хранилище, вынырну и повторим всё заново, однако получилось всё с первого раза. Лётчик на борту остался, я показал, как пользоваться всем, большая часть систем отключена для экономии энергии. Вот что нужно делать чтобы лодка всплыла, не показывал, ещё сбежит, лучше сам донырну. А так всплыв, спасательный жилет помог, я достал катер, поднявшись на борт, трап заранее в этот раз был подготовлен, вытерся и надел форму германского лётчика. Ну и поплавковый гидросамолёт достал, и того обер-лейтенанта. Тот на борту катера появился. Тут есть одна особенность о которой стоит помянуть. Когда я убираю лётчиков в Хранилище, то те и появляются в той же позе. Если сидел, то со согнутыми коленями. Лейтенант стоял, потому и потребовался катер. Пока тот забирался в кабину, я последовал за ним, убрав катер.
- Взлетаем, - приказал я.
Потом, когда мы уже были в воздухе, дал курс и мы дальше летели на высоте ста метров. Летели к Ганноверу, где и совершили посадку на поверхность реки в шестнадцати километрах от окраины города. Я видел Взором, препятствий не было, полузатонувших брёвен тоже, так что та прошла благополучно. Прожектор на самолёте осветил воду, что поспособствовало посадке. Лётчику, в отличии от меня, нужно видеть своими глазами куда садится. Мы подошли к берегу и потом совместно причалили. Я заправил самолёт, после чего убрав лётчика и самолёт, отошёл метров на сто и быстро шагая один за другим извлекал солдат и офицеров из наглов и пиндосов, то есть, британцев и американцев. Все тут, пятьсот шесть ровно. Даже экипаж «Каталины». Поле этого добежав до дороги, достал «Шторьх», и поднявшись в воздух, полетел к Вильгельмсхафену. К флотской базе немцев, где я уже бывал. Совершил посаду за десять километров, и дальше гнал на мотоцикле. Ночь мне не помеха, проходил повороты с заносами, но вскоре прибыл к городу, а дальше пешочком-пешочком, изучая через Взор, что там интересного было. А много что, но главное аж три подлодки тип «Девять». Так как светать начинало, я устроился в корпусе старого буксира, не того судна что мне ранее пристанищем было, и вскоре уснул. Следующей ночью сработаю. Я уже выбрал ту лодку что буду брать, одна из «девяток» подготовлена к выходу, вполне свежая лодка, года нет, все припасы, вода и топливо погружены, хоть сейчас забирай. Как я подслушал разговор капитана со старпомом, выходят те через двое суток. Как раз успеваю.
Следующей ночью я увёл субмарину, и убравшись от города подальше, оставил экипаж лежать на обочине трассы, те вставали и пытались понять где это они и как тут оказались, а я, отъехав, тут река была, и достав гидросамолёт, вскоре поднялся в воздух и на бреющем лейтенант повёл машину в сторону побережья, а там и в открытое море, к месту где лежала на дне британская субмарина. На побережье нас обстреляли две зенитки, прожектор работал, но мы благополучно ушли. Дальше всё как и рассчитывал, самолёт сел рядом с местом стоянки субмарины, или возлежания на морском дне? Да не важно. Я убрал лётчика, достал катер, убрав после заправки самолёт, и тут же достал «девятку». Та нырнула, и вынырнув вскоре, замерла, а я, поднявшись на борт, привязав катер, стал работать с лодкой. Убрал обрезок кабеля, лодка у причала стояла и подсоединена была к внешнему источнику питания. Потом обрезок сходен и причальные концы. Спустившись в отсеки лодки, запустил двигатели, определив, что батареи заражены полностью, и оставив «девятку» дрейфовать на месте, на катере дошёл до места где лежал британец. Дальше с грузом в руках, снова болванку снаряда взял, обнажённым шагнул за борт. Так опустившись до рубки, коснувшись ногой поручня, тут же убрал лодку в Хранилище, как и болванку, и всплыл. В общем, не в первый раз это делаю. Всплывал со спасательным жилетом. Катер чуть снесло ветром, догнав его, забрался на борт по трапу и направился к «девятке», заодно вытираясь полотенцем и одеваясь в советскую военно-морскую форму. Ту в которой меня похитили. Торопился с одеванием, всё же не лето. Там убрал катер, и на максимальном ходу повёл «девятку» на Север, вдоль побережья Дании, а потом и Норвегии. Пользуясь тем что пока ночь и темнота, шёл на восемнадцати узлах. Больше эта лодка выдать не могла.
