окая, остановил его Чкалов, прихватив за плечо.
— В чем дело, Валера?
— Ты иди, а мы сами. «Бурею» я потерял, а тут вроде целый фрегат имеется у япов…, и я не заметил, чтобы он поднялся в небо…
— Ну ты кадр, Чкалов, — обескураженно посмотрел на спасенного пилота Колычев. — Нет, я, конечно, видел отморозков, но таких…
— Хорош воспитывать, — отмахнулся явно польщенный такой характеристикой главный хулиган Российского ВВФ. — Времени в обрез.
— Тогда слушай, — наклонился к нему Март и кратко поведал об убитом японском капитане и как именно повредил двигатели.
— Вот это да! — восхищенно посмотрел на него Чкалов.
Посмотрев еще раз внимательно на неподвижно лежащего на земле Николая, капитан «Буреи» спросил у Марта.
— Слушай, а парень, что прикрыл нас всех собой, он кто вообще? Уж больно физия знакомая, только никак не вспомню, где я ее видел…
— На парадных портретах императорской фамилии!
— Дела…, — уважительно присвистнул Чкалов. — То есть потащил в бой цесаревича ты, а «отморозок» после этого я?!
— Это его выбор! — строго посмотрел на пилота Март.
— Понимаю. И ты, и я отныне — его должники по гроб жизни. Герой. Пусть выздоравливает! — обернувшись к своей немногочисленной команде, оглядел израненных летунов, хмыкнул и решительно, громко отдал боевой приказ, — за мной, орлы низколетящие!
— Это куда, командир? — спросил еле стоящий на ногах Акинфеев.
— На летное поле, Вася, там нас новый корабль дожидается.
Не успели «чкаловцы» уйти в сторону аэродрома, как в небе над раскуроченным, заваленным дымящимися обломками и мертвыми исковерканными телами плацем появилось, шумя винтами, черное тело «Ночной Птицы».
— Откуда она здесь? Кто разрешил? — едва опять не зарычал грозно Колычев.
— Это я Таню вызвал, — шагнул вперед Ким. — Не ругайся. Сам сказал, враг разбит. А бежать в порт — смысл?
— Ладно. Но чтобы больше никакого самоуправства или…, — так и не закончив фразу, Март встряхнулся, как тигр, выходящий из воды, и уже другим голосом приказал. — Все на борт! Игнат, — обратился он к великану-абордажнику, который бережно держал на руках бессознательное тело стажера, — план немного меняется. Цесаревича со всей осторожностью перенести в капитанскую каюту!
Старший помощник командира фрегата «Тэнрю» капитан-лейтенант[3] Масао Ямасита пребывал в тягостном недоумении. Минуту назад он обнаружил мертвое тело своего начальника в его каюте. После серии взрывов, сотрясших авиабазу, и начала нападения русских кораблей он безуспешно пытался вызвать капитана Катоэто на мостик. Мало того, после приказа на запуск ГЭУ машинное отделение ответило, что оба двигателя не работают, ведутся работы по их ремонту.
Двойная беда, нежданно-негаданно свалившаяся на старого служаку — вечного старпома Ямаситу — окончательно подорвала его веру в победу. Не добавило оптимизма и зрелище стремительного и полного разгрома батарей ПВО, которые одна за другой были поражены дьявольски точным огнем врага, сделав «Поянхо» беззащитным.
Исправные истребители-торпедоносцы, часть из которых оказалась с самого начала огненного ада, обрушившегося на базу, повреждена взрывами, поднялись в небо, завязав бой, но в таких условиях жить им оставалось минуты или даже секунды. Масао насчитал у противника полтора десятка корветов, так что на каждый легкий истребитель японцев приходилось по два-три полноценных корабля.
Русские по неведомой Масао причине пока обходили такую привлекательную цель, как его фрегат, стороной, не ведя по нему прицельного огня. Старпом, приняв командование на «Тэнрю», распорядился было задействовать мощности вспомогательной силовой установки для управления корабельной артиллерией, но несколько близких разрывов, легших по бортам, заставили его отменить приказ. Фрегат не имел серьезного бронирования, и без маневра в воздухе его ста двадцати метровая туша превращалась просто в идеальную мишень для пушек рейдеров.
Поняв, что враг следит за ними и не позволит действовать, зная, что на стороне русских есть одаренные, особенно адмирал-ас Зимин, давний враг и гроза японцев на Дальнем Востоке, Ямасита пришел к заключению, что единственное верное решение — эвакуировать команду на работающих, благодарение Аматэрасу, ботах.
Но его мучил вопрос, отдавать ли приказ на подрыв корабля, чтобы «Тэнрю» не достался врагу? После долгих колебаний, под все усиливающийся грохот разрывов, он решил, что раз уж механики ничего не могут поделать с родными двигателями, то русским тем более ничего не удастся исправить. Между тем, лейтенант Асахи — начальник БЧ-4[4] — доложил ему о получении шифрограммы о приближении к авиабазе «Поянхо» сил японского флота, спешащих на выручку осажденным.
Значит, думал офицер, враг скоро вынужден будет уйти, ведь это налет, а не десантная операция и захват в рамках наступления китайцев. И тогда «Тэнрю» вернется в руки Японии. Фрегат отремонтируют, и он будет дальше сражаться. Взорвать же его сейчас равнозначно нанесению империи огромного ущерба в миллиарды иен[5].
Окончательно решиться ему помог случай. К борту корабля подбежали двое бойцов из спецотряда Асано, с раненым командиром на импровизированных носилках. Они потребовали обеспечить им немедленную эвакуацию, так как их бот сгорел от точного попадания неприятеля.
Коммандер Асано был выше по званию, чем Ямасита. И он, преодолев последние сомнения и видя, как гибнут уже последние истребители в небе, а значит, скоро вся команда может угодить в позорный плен, приказал снять знамя, забрать тело капитана Такаока и срочно приступить к эвакуации.
Через несколько минут тяжелый штурмбот и легкий разведбот, до отказа набитые людьми, часть из которых пришлось даже разместить на верхних палубах, с перегрузом оторвались от бетона взлетки. Надсадно воя моторами, машины в кромешной тьме понеслись, едва не цепляя днищами верхушки деревьев и крыши уцелевших зданий, в сторону озера.
Чкалов успел подойти к «Тэнрю» и лично увидел, как враг убегает. Радостно оскалившись, он махнул своему экипажу рукой:
— Братцы, поднажмем, япошки сбежали!
И первым, оставив остальных далеко позади, рванул к открытым створкам десантного ангара корабля.
Колычев, вернувшись на корабль, занял место пилота, скомандовав: «От винта». После взлета, когда победоносная эскадра вместе с трофейным фрегатом легла на курс, он передал управление Татьяне, а сам вернулся в свою каюту, где лежал под присмотром Хаджиева и Искина Николай. Март присоединился к работе над восстановлением энергосвязей наследника, вливая Силу и помогая новому одаренному выстраивать систему энергообмена между аурой и телом.
Удар пятерки аякаси во главе с Асано полностью выжег старые связи Николая, но одновременно он же и буквально запечатлел проекцию образа звездного адаманта в теле и разуме стажера. Метод, вероятно
