Это вроде про камни в почках? Совершенно не смертельно. Хотя крючить может жутко. Но их же снять не проблема. В мое время засовывали какие-то свечи в задницу. Иногда достаточно оказывалось. Камешек поворачивался — и проходило. К сожалению, помимо совета много пить и двигаться ничего не отложилось. Не у меня же болело, у нашего садовника.
— Одну минуту, — уже внаглую требовательно говорю, когда весь курятник, позабыв про игру, принимается собираться, выстраиваясь в порядок в соответствии с положением. — Известный в Москве доктор Антонио Рибейро Санхец умеет замечательно снимать боли.
— Где он принимает? — резко потребовала Мария.
Антонио появился уже поздним вечером, когда я, замечательно выспавшись, сидел в отведенных покоях и раздумывал, чем заняться. Анненгоф не чета папашиному дому или вилле муттер. Здесь добрых четыре сотни комнат, несколько залов, считая большой для приемов. И все, включая росписи на стенах и меблировку, за четыре месяца строительства с нуля. Правда, требовалась сущая ерунда — тысяч десять работников и огромные деньги, да не императрице Российской о такой чуши размышлять. Команда дадена, люди забегали.
Во всяком случае, для несчастного секретаря по фамилии Ломоносов помещение нашлось без всяких сложностей. Первое в здешней жизни почти просторное и без соседей. Может, и зря не отправился со всей сворой, но толкаться в толпе у дверей посчитал излишним. Меня все равно к телу не допустили бы. Не близкий родственник и не обладаю нужными познаниями в лечении. Между прочим, с некоторых пор могу не хуже дипломированного коновала кровопускание устроить. Насмотрелся в госпитале. Причем стерильными инструментами и не внося заразы.
По зрелом размышлении и после бесед с профессионалами пришел к неожиданному выводу: в некоторых случаях действительно полезная процедура. При затруднении в работе сердца, легких или повышенном давлении у чересчур откормленных субъектов. А широкие морды и толстые телеса фактически через одного у солидных господ. Пища жирная, калорийная, двигаются не особенно, поспать любят. Им же в огороде сорняки не полоть. Ничего удивительного, что кровопускание получило такое распространение. Само по себе ничуть не опасно. Доноры даже деньги получали, насколько я помню.
Я, правда, не уловил, почему здешние Дуремары не в почете. В аптеке при необходимости достать пиявки без проблем. И не нужно тело ковырять, оставляя шрамы. Наверное, все же мода, как ни странно звучит. Хм… прямое переливание? Нет, не стоит рисковать. Про группы крови я знаю одно — чужая может привести к смерти. А методов определения до меня в школе не доводили.
— К вам доктор Санхец, — предупредительно доложил Керим, заглянув в дверь. У него перед входом личный предбанник, и пройти без разрешения может далеко не каждый.
— Так чего держишь снаружи? Запускай!
Португалец вошел со своим неизменным врачебным кожаным баулом в руках и несколько странным выражением лица. Тяжкая скорбь мне не понравилась. Неужели прокол?
— Все ловите случай? — спросил он брюзгливо, усаживаясь напротив.
— Не вышло?
— Напротив, — отрицательно помотал он головой. — После укола государыня изволили почивать, — сказано на русском, определенно для подчеркивания.
— Почему? Снять боль не требуется столь большая доза.
— Я и не давал. Строго по вашей инструкции действовал. Но когда в течение трех часов непрерывные боли, а затем наступает заметное облегчение…
Задремала. Это уже лучше. Мало кто замечает организм, пока он в порядке. А вот когда ой-ой начинается, тут совсем иное отношение.
— А проснувшись, она почувствовала себя прекрасно.
— Надеюсь, вы не приписываете чудодейственные свойства морфию? — озабоченно говорю. — Скорее всего, камень повернулся или вышел. Это не лечение.
Он посмотрел на меня с укоризной. Аж стыдно стало. Действительно, сам все три раза объяснял и вновь пытаюсь обучать его профессии настоящего врача.
— Ну так что произошло? — не выдерживаю.
Санхец кинул мне через стол извлеченную из баула бумагу. Я прочитал. Обалдел. На такое и не рассчитывал. Ничего замечательнее просто и быть не может.
«Пожалование за верноусерднейшую и своевременную службу Е.И.В. первым лейб-медикусом и главным директором над медицинскою канцеляриею и всем медицинским факультетом во всей Российской Империи и с жалованием по 7000 Рублев ежегодно, и притом он собственною своею персоною в единственном Е.И.В. ведении состоять и прямо от Е.И.В. повелений зависеть имеет, о чем сенат имеет ведать и куда надлежит послать указы».
Затем еще раз перечитал, внимательно вникая в текст в поисках подвоха. В полном недоумении уставился на недовольного назначением первым врачом императрицы и государственным советником, что соответствует чину генерал-майора. Наверное, жалованье показалось недостаточным.
— Кто вам сказал, что я желаю этого? — вскричал Антонио с нешуточным темпераментом. — Меня позвали ко двору без всякого желания с моей стороны и назначили не спросясь!
В дверь заглянул встревоженный Керим, явно привлеченный воплем. Я отмахнулся, и он понятливо затворил назад.
— А завтра у нее снова заболит — и что я смогу сделать? Вы сами предупреждали о не слишком частых инъекциях!
Императрица-наркоманка — очень занятный поворот в истории. Доктора своего страстно любит и прислушивается к советам. Ай-ай, неужели я с разбегу проскочил прямо в дамки! Куда он без меня и морфия теперь. А попросить милости в ухо государево с моей подачи при постоянном доступе за очередной проект — сам бог велел. Господибожемой, спасибо тебе огромное. Не забываешь.
— Ну есть же прибор для удаления камней из мочевого пузыря. Я сам в госпитале видел, — с умным видом сообщаю, содрогаясь в душе. У него вид — как у пыточного механизма. И чтобы внутрь такой штукой лазили…
— А то я не догадался! — саркастически вскричал Санхец. — От вас, дорогой Михаил Васильевич, в первый раз слышу! И другие доктора тоже не подозревают о методике. Один господин Ломоносов в курсе.
— Ну я-то в чем виноват? Хотел как лучше. Разве вам не требовалась известность? А я попытался обеспечить. Ну чересчур удачно вышло.
— Я не готов к такой ответственности, — упавшим тоном сообщает. — Медицина всей Российской империи, шутка ли.
— А чем это отличается от обычного лечения? Одного человека меньше жалко?
— То профессиональные заботы, и я за них в ответе. А здесь административные указы.
— А мыть руки и кипятить инструменты вы сможете приказать? — озвучиваю внезапно блеснувшую мысль. — Одно это окупит все. Смертей станет много меньше. Вы же убедились с роженицами!
