— Ты пишешь новую работу?
— Почему? А. — Он, видимо, решил, что обкатываю на нем тезисы. — Нет, Тарас Петрович. Здесь огромное поле для знатоков языка. Я же в татарских ничего не понимаю. Некоторые можно определить без труда. Лошадь, артель, колчан, орда, богатырь, караул, барыш, харч. У любого есть русский стародавний аналог. Но когда и как их переняли — дело огромной сложности. Я подозреваю, существует определенная закономерность, характерная для любого языка, и она определяется математически. Только и в ней недостаточно силен.
И ведь действительно так. В высшей я ни в зуб ногой, синусы, логарифмы и им подобные все больше по формулам определял. Которые благополучно испарились, стоило выйти за порог класса. Поэтому блистать еще и на данном поприще не придется. Ну а что способен изобразить таблицу умножения и объяснить на пальцах смысл, а не заучивать долбежкой, — не удивительно. Меня учили иначе. Достаточно отложилось.
Нормальный человек в здешней школе зазубривает такое: «Умножить два числа вместе значит: дабы сыскать третие число, которое содержит в себе столько единиц из двух чисел, данных для умножения, как и другое от сих двух чисел содержит единицу».
На этом фоне простейшее определение, созданное на месте, а не выученное: «Умножение — это математическая операция, которая заключается в сложении одинаковых слагаемых определенное количество раз», — звучит нехилым откровением. И главное, натурально проще и легче запоминается учениками. Заодно и мозги не застаиваются от бесконечного повтора заумных определений.
— Попробуйте еще и это, — суетилась вокруг кухарка, предлагая созданную по моему приказу котлету с картофельным пюре.
Как обычно, я всего лишь изложил общие принципы. Все остальное она создала сама. Наверное, не очень сложно, однако без знания рецепта я бы получил нечто крайне сомнительное. Кто бы мог подумать, что в перемолотое на моей личной мясорубке в фарш мясо важно добавлять хлеб, да еще и размоченный в молоке. Удивительно напоминает домашние, от бабушки. Я много лет такого не пробовал. Вечно или подогреть в микроволновке полуфабрикат, или в ресторане по-киевски. Еще случалось бифштекс или бефсторганов. Тут я полностью пас. Про соусы не имею понятия.
— Что это? — удивился Постников, распробовав.
— Картопля.
Упорство, с каким она не желала произнести «ф» в слове, вызывало невольное уважение.
— Вкусно, — признал он удивленно.
Ну не только один вареный овощ. И масло, соль, перец. Опять же ее личная самодеятельность. Между прочим, с собой надо взять. Зачем искать другую, когда уже имеется и во всех отношениях устраивает. Выслушивает, делает по очень приблизительным наметкам и принимается самостоятельно улучшать. А французского повара мне не надо. Наелся в прошлом лукового супа. Лучше уж нормальный украинский борщ по ее рецепту. Такого и бабушка не варила.
— Так Михаил Васильевич все экспериментирует.
А вот это слово она столько раз слышала, что произносит правильно, без запинки.
— Ступай, — говорю, поспешно перебивая.
Всем она хороша, да вот болтать ужасно любит. Лучше не рисковать. Не для того сюда тащил своего учителя.
— За человека, благодаря которому я стал тем, кем стал, — без всякой иронии, абсолютно честно, протягивая стаканчик с прозрачной жидкостью (дополнительная фильтрация собственными руками через древесный уголь из березы: помоев и сивухи не употребляю), провозглашаю.
Постников крякнул и неторопливо зажевал соленым огурцом с тарелки. Никогда не понимал, чем отличается закуска от пищи. Видать, мал был до отъезда из РФ и не успел усвоить основной народной премудрости.
Он слегка раскраснелся и перестал вести себя скованно, хлопнув грамм двести. Что и требовалось.
— Вы понимаете, какой шанс выпал? — спрашиваю негромко, продолжая прерванный разговор. Куда и почему — уже объяснил. А вот зачем — лучше без лишних ушей высказать. — Такое бывает один раз в жизни. И дело не в ста двадцати рублях жалованья, которое выплатят без промедления. Мы получили возможность направить устремления возможной наследницы в определенное русло.
— И как вы видите это?
Похоже, специально подсунутое «мы» не прошло. Тарас Петрович достаточно умен, чтобы так просто угодить на крючок.
— Хватит заимствовать на Западе внешнее. Технологии, идеи, науку — да. Моды и людей — нет. Почему иностранным офицерам платят больше русских? Почему так много иноземцев вокруг?
— Без них, к сожалению, не обойтись, — вертя в пальцах стаканчик, отвечает. — Коммерц-коллегия нуждается в специалистах по финансам, Юстиц-коллегия — в юристах, армия и флот — в опытных вояках и судоводителях, Академия наук — в ученых, и так далее, и тому подобное.
Обычная привычная нехватка профессиональных специалистов практически в любой сфере.
— Они давно должны были подготовить новое поколение из российских уроженцев, а на деле заслоняют путь.
— Как раз с целью повысить профессиональный уровень офицерства в этом году и был основан Сухопутный шляхетский кадетский корпус. Причем по предложению Миниха — немца. Разве нет?
— Недостаточно, — рубанул я рукой. — Категорически мало. Как минимум можно отобрать в Спасской школе наиболее дельных учеников и направить для дальнейшего обучения в Санкт-Петербургскую академию наук.
А вот это зацепило. Аж подобрался.
— Пока вы забираете их в свою частную оспенную клинику.
Ну не всех же. Всего четверых, если и меня считать.
— А если я докажу, пробив назначение?
— Было бы недурно, хотя отцу Герману, — в голосе отсутствовало сожаление, — данный поворот особо не понравится.
— Значит, договорились.
— Это о чем?
— О моем предложении учить цесаревну, — с ухмылкой говорю, извлекая из сумки предписание, заверенное всевозможными подписями и печатями.
Быть вблизи власти полезно. Бирон не чувствует в данном деле, как и требовании выплатить мне за звание адъюнкта обещанных сумм, ни малейшей угрозы, а поставить в положение должника — удобный повод. А я лишний раз дал повод убедиться в своей преданности и покорности. Прямо горю мечтой освещать окружение. Предварительно поставив в известность Лизу. Не надо давать ей повода усомниться в моей верности.
Постников торопливо схватил, поднеся к глазам.
— Василий Лебедев, Яков Несмеянов, Александр Чадов, Иван Голубцов, Прокофий Шишкарев, Симеон Старков, Алексей Барсов, Михайло Коврин, — зачитал вслух имена. — Они все мальчишки.
— Зато способные. — Тут я четко навел справки. Отбирал реально лучших по рекомендациям и подсказкам Андрюхи и наших бывших соучеников. — Пусть приносят пользу отечеству, а не пытают философию с риторикой.
