– Сколько еще плыть? – осведомился Григорий.
Покончив с едой, он приблизился к капитану. Императрица, бросив лукавый взгляд на механика, отправилась отдыхать в свою скромную каюту.
– Скоро будем, – успокоил его Заувиц, – мы уже на подходе.
Капитан не обманул. Где-то через пару часов дымка рассеялась и слева по курсу открылась обширная гавань, над которой возвышалась огромная скала. Григорий приметил живописный замок на ее вершине и крепостную стену, что опоясывала большую часть горы. У входа в бухту покачивались на волнах многочисленные имперские галеры.
– Ну, эту картину я уже видел, – пробормотал Григорий, и, вернувшись к себе в каюту, отдыхал там до того момента, пока галера не вошла в гавань Бриндизи и не причалила к пирсу.
К счастью, на этот раз механику не нужно было облачаться в рыцарский панцирь и ломать комедию перед местной администрацией вкупе с благородным рыцарством, изображая из себя одного из них, только давшего обет молчания.
Теперь Григорий прибыл в Бриндизи уже на законных основаниях главным механиком, важной птицей, и более того – по прямому приказу императора для усиления мощи сицилийского королевства. А потому он теперь не прятался за спину Констанции, а стоял рядом со скучающим видом, пока императрица принимала положенные почести от первых лиц города. Хотя ухмылки Генриха Страндгота и Магнуса Гампе, напомнившие ему о первом появлении в Бриндизи, все же не ускользнули от его взгляда.
Пока бургомистр Бриндизи Штрой Марлихенкомпф рассыпался в любезностях перед императрицей, Григорий профессиональным взглядом осматривал высокий пирс Бриндизи, оборудованный множеством механизмов, судя по всему, – детищами господина Шмидта. К пирсу прилегали вместительные амбары, похожие на аналогичные сооружения Шмидта в Неаполе.
Слушая вполуха светсвкую болтовню, механик считал галеры, прикидывая в уме, на сколько дней ему придется здесь задержаться. Работы выходило немало. Он смог увидеть со своего места около двадцати галер и еще добрая дюжина маячила на дальнем рейде. Командировка в Бриндизи могла затянуться на месяц, а то и больше.
Глядя на качавшийся на волнах фронт работ, Забубенный нехотя протянул бургомистру свиток с приказом от императора Фридриха, который ему передал незадолго до отплытия из Палермо принц Манфред. Штрой Марлихенкомпф ознакомился с текстом и склонился в неглубоком поклоне перед посланцем императора – механиков здесь уважали.
Работу Григорий решил начать с завтрашнего утра, благо время уже было обеденное, а ни один порядочный механик в такой час не начинает ни одного нового дела. Поэтому, устроившись в отведенных ему покоях с видом на море, Забубенный отлично перекусил и скоротал вечер в уже знакомом замке. Правда, один. Императрица принимала вельмож с докладами до самого вечера и Григорию, чтобы сохранять секретность, пришлось пить вино в одиночестве, разглядывая глупых чаек.
Утром, в сопровождении печатника Шеффера, Забубенный посетил припортовые сооружения и теперь уже трезвым взглядом пересчитал галеры, – их оказалось тридцать семь. И еще пять, по словам печатника, находились в плавании вдоль берегов далматинского побережья. Услышав об этом побережье, механик вздрогнул. Слишком яркие воспоминания всплыли у него в памяти. Как он бежал от монголов, спасая Констанцию, как оказался на галере с тевтонцами, как их едва не перехватили сначала пираты, а затем венецианцы, устроив морской бой у самых берегов Бриндизи. В общем, было что вспомнить.
– Сколько человек работает в мастерских? – деловито уточнил прикомандированный главный механик.
– Сорок пять рабов и двенадцать свободных плотников, – сообщил Шеффер, сверившись с записями в большой амбарной книге, которую за ним таскал не то слуга, не то посыльный.
– Маловато, – решил Григорий, прикинув в уме скорость производства рулей, – пригоните еще человек двадцать. Желательно рабов. Работать будем быстро и качественно.
– А разве так можно работать? – изумился Шеффер.
– Можно, – махнул рукой Забубенный, – у нас все так работают.
Шеффер записал приказ нового главного механика, чтобы не забыть. Он вообще все записывал, как и многие встреченные Забубенным немцы в сицилийском королевстве. «Видимо, у них плохая память, – решил для себя Григорий, – в голове ничего не держится. Да, слабый народ».
Тем временем они вошли в крайний ангар, где Григорий увидел две галеры, подвешенные на специальных механизмах над водой. Судя по всему, они уже были подготовлены для переделки рулей. У механизмов крутился невысокий лысоватый мужичок в черно-серой куртке. Он что-то объяснял своим помощникам…
При появлении Забубенного разговоры стихли. Печатник подвел Григория к лысому человеку и представил:
– Это Васус Гарх, главный механик Бриндизи.
Забубенный перевел непонимающий взгляд на Шеффера.
– О, простите, – поправился тот, – Васус был главным механиком до приказа императора. А это Грегор фон Крайзеншпигель, главный механик Палермо, приказом императора назначенный также и новым главным механиком Бриндизи.
Григорий взглянул в глаза своему предшественнику. Васус смотрел на него вполне дружелюбно. Либо он не дорожил своим местом, либо был лишен честолюбия. По его лицу было невозможно ничего определить, а в прозрачных глазах читалось желание слепо подчиняться приказам императора.
– Я здесь временно, господа, – смилостивился Забубенный, глядя на Васуса, – вот переделаю все ваши галеры под новый руль и вернусь в Палермо.
– Готов выполнить любой приказ нашего императора, – поклонился Васус, – и буду вам оказывать всемерное содействие. Рассказы о ваших достижениях, херр Грегор, уже давно достигли стен Бриндизи. Приказывайте, что мы должны делать на благо империи.
Григорий осмотрелся и увидел в углу стол, сильно походивший на верстак. Это было то, что нужно.
– Первым делом, Вася, – начал Григорий, – для блага империи пусть мне принесут уголек и какой-нибудь бумаги. Я вам нарисую суть вопроса.
Шеффер, выполнив свою миссию, отправился к бургомистру. А Забубенный и Васус Гарх, которого русский механик окрестил на свой манер Васей, получив необходимое, устроились за верстаком. Спустя полчаса обсуждения технических моментов, Васус уже точно знал, чем он будет заниматься ближайшие недели. И судя по всему, это ему очень понравилось. Сицилийский подданный с нескрываемым восхищением смотрел на гениального русского механика и горел желанием немедленно приступить к работам. Забубенный не возражал. Это входило и в его планы. Григорий был даже рад, что так быстро нашел подручного. Васус оказался не менее толковым, чем его распорядитель в Палермо Катаний и даже сам Шмидт. Не зря же он служил главным механиком Бриндизи до появления здесь Забубенного.
