Следопыт с белой бородой обернулся, ища поддержки товарищей:
— Да, милорд. Мы с зари на ногах: были ниже по реке, на равнине, и к востоку и западу, в холмах. На западе и севере, в лесах. Все следы остыли. Все пометы старые. Дичи нет.
— Вот оно что! — воскликнула тихонько Аш. И рискнула кинуть взгляд назад. Отсюда до лагеря визиготов не больше четверти мили, отрываться еще рано.
Но если охота не состоится…
Оливье де Ла Марш топнул ногой и поднял обе руки, требуя внимания, хотя и так все молчали. И проорал:
— Следопыты не нашли дичи! Земли опустели!
— Еще бы им не быть пустыми! — фыркнул с отвращением Томас Рочестер. — Что за дерьмо, командир, подумай! У них тут стоит эта чертова армия. Ведь крысоголовые наверняка все сожрали, что попалось им на глаза за эти месяцы! Все, командир, можешь забыть, ничего не будет.
И из толпы окружающих их мужчин и женщин, как эхо, прозвучали несколько голосов, как бы озвучивая невнятное бормотание народных масс:
— Земли опустели.
Оливье де Ла Марш, грохоча доспехами, снова вскочил в седло. И Аш услышала его приказы охотникам:
— Отослать следопытов назад. Нам не надо искать запаха дичи. Гончих на поводок. Запасных борзых — на север! — И еще громче: — На север, в чащу!
Мимо Аш понеслась толпа. Светлый гнедой мерин под Аш зафыркал, начал лягаться; она придерживала его, пока не убедилась, что все пешие — мужчины, женщины, дети пробежали вслед за верховыми бургундскими дворянами. Позади маячил черный штандарт визиготского отряда. Она увидела довольно большую группу кавалеристов с копьеносцами: все стрелки были на конях.
Стрелки. «Дерьмо».
— Вперед! — поднятой рукой она указала направление. Гнедой описал круг, и она подняла его на дыбы, а за ней скакали верхом вооруженные всадники и стрелки отряда Льва, за ее знаменем и Эвеном Хью.
— Куда теперь, командир? — поинтересовался Томас Рочестер .
— На север, — решительно сказала Аш. — Скачем под прикрытие леса. А уж там отрываемся и встречаемся у брода на западной реке.
Вперед ускакали фламандцы Верхекта, и Аш оказалась в окружении знакомых лиц, в арьергарде отряда. Тоненький юноша старательно отворачивал голову, но она узнала Рикарда; она ему запретила ехать с ними, но поздно уже что-то говорить.
— Глупость какая! — пыхтел Рочестер возле нее. — Как можно отправлять собак, когда не знаешь, в какую сторону может побежать дичь? Причем дичи нет! Ну скажи, командир, как они будут охотиться, без дичи?
— Вот теперь видишь, каковы эти бургундцы, — машинально усмехнулась Аш.
Среди всадников раздался тихий смех. Поняли, почувствовала она, и уже прошел первый смелый порыв. Она подняла глаза на свое знамя. «Вполне возможно, что на это дело за мной не пойдут. Это — убийство. А если одной добраться до Фарис? Уехать назад, сдаться, протащить с собой кинжал… нет. Нет. Та ведь знает, что станет целью нападения».
Подтолкнув мерина, она отъехала к концу отряда, где, сидя по-дамски на недокормленных дамских лошадях, скакали дамы в головных уборах на подкладке, в вуалях. Крупный тощий серый конь Флоры выделялся среди них, как священник среди паствы в соборе. Хирург, ехавшая рядом с Джин Шалон, пришпорила своего коня и подскакала к Аш.
— Мы что теперь будем делать? — окликнула ее Аш.
— Хрен его знает! — подъехав ближе, игнорируя изумленные взгляды пешеходов, Флора заговорила тише: — Не спрашивай меня, спроси де Ла Марша, в этой Охоте он Капитан! Девочка, сейчас ноябрь. Мы тут если и найдем чего, так только птицу-крапивника. Полное безумие!
— Куда он нас тащит?
— Вверх по реке, на северо-восток. В чащу, — Флора привстала в седле и указала: — Вон туда.
Аш увидела голову колонны, уже вступавшую на опушку леса. Всадники углубились между безлиственных деревьев, на фоне светлого неба отчетливо выделялись коричневые ветви. Приближаясь к высоким пням, Аш замедлила ход мерина. Лишенная коры светлая древесина истекала древесным соком. От костров пахло древесным дымом; в одном пне еще торчал оставленный и уже заржавевший топор. В мирное время дровосеки и углежоги и свинопасы не оставляли следов своего пребывания, насколько она помнила. Значит, стали беженцами, ушли, причем не одну неделю назад.
Флора, как будто поняв, чего высматривает Аш, указала ей на мужчин в черных чепцах и промокших шерстяных туниках с босыми ногами. Они, оживленно разговаривая, шли рядом с охотниками, ведущими связки собак на поводке. Один пожилой тучный человек нес факел, пламя которого было почти незаметно при солнечном свете.
На этой культивированной опушке леса росли исключительно грабы, сейчас тут остались тонкие стволики толщиной в палец; и ясени, годные для изготовления бочек, и лещина — для получения орехов в сезон. Все ветви, покрытые зимней корой, были по-зимнему голыми. На самых больших деревьях еще висели последние каштаны и орехи. Аш посмотрела вниз и обвела мерина вокруг пня, а когда подняла глаза, то оказалось, что фланги толпы — пешеходы и всадники скрылись в густых зарослях тонких кустарников. Конские копыта звучали мягче по подстилке из листьев и по илистому мху.
Впереди, возле знамени де Ла Марша, бородатый охотник поднял к губам рог. Звонкий звук горна разорвал тишину заполненного людьми леса. Ведшие на поводках собак отстегнули поводки, расцепили собак, и поднялся крик:
— Ату его! Ату его!
Один охотник звал своих собак по именам:
— Марто! Клере! Рибани! Бодерон!
Сестра-настоятельница монастыря Дочерей Покаяния вонзила пятки в бока своей дамской кобылы и промчалась мимо Аш: Вперед! Вперед!
— Ату! — завизжала Джин Шалон. Ее маленькая кобылка цвета соломы вонзала копыта в слой сучков, устилавших землю под каштанами и дубами. Она энергично махнула Флоре:
— Поскачи за нас! Будь моей представительницей!
— Конечно, тетя!
Большая бегущая толпа оттеснила их от женщин на конях, поджарый конь Флоры подобрался ближе к кострецу мерина Аш. С бьющимся сердцем Аш чуть не поддалась и не пришпорила коня, чтобы скакать среди срубленных деревьев и пересеченной местности за бургундцами, участвовать во всеобщей скачке. Она всем телом наклонилась вперед, обернулась к Томасу Рочестеру, Виллему Верхекту и остальным.
— Въезжайте туда, под деревья! — крикнула она им. Взглянув назад, убедилась, что еще больше визиготов — всадников и пеших и их знамя только что появилось на опушке.
— Ату! — крикнула Флора собакам, сорвавшимся с поводка, и неохотно с раскрасневшимися щеками вернулась к Аш. Голые ветки цеплялись за их головы, их скрип под ветром был слышен из-за звуков быстрых шагов и цоканья подбитых гвоздями сапог. Впереди собаки заливались лаем. Бегущая сзади толпа вынудила Аш пойти шагом, ныряя под низко нависающие ветки, осторожно двигаться по неровной земле.
