— Что, сосчитать не можешь? — вывел меня из ступора брат жены. — Товарищ Шелепин, конечно, на тебя в изрядной обиде, да я же тебе много раз объяснял, представь, любитель сладкого предлагает шикарный кусок торта, можно сказать от себя отрывает, а ты оказывается сахар терпеть не можешь. Однако попомни мои слова, разбрасываться ценными кадрами он не будет. Короче, Петр, все нормально у тебя с Катей будет! Жди назначения, и забивай голову глупостями.
— А точнее? — я постарался выудить максимум подробностей.
— Кабы знал! — развел руками собеседник. — Но не переживая, я же сразу говорил! Лучше послушай, как со сдачей артефактов смешно вышло…
Наконец-то меня отпустило по-настоящему! Скручивающаяся почти месяц пружина нервов распрямилась, да так, что я не мог разобрать слов, тем не менее смеялся, кивал головой и охотно поддакивал. Потом мы с Катей до самой ночи поздравляли Анатолия с новый назначением, пили чай, незаметно сменившийся водкой. А в голове билась лишь одна мысль: удивительно легко все сошло с рук, а ведь мог и "из ружья". Прямо как ангел-хранитель в Президиуме ЦК сидит… Поневоле поверишь в слухи, согласно которым Шелепин относится ко мне как к сыну погибшего брата[311].
* * *
Звонок товарища Шелепина не заставил себя долго ждать. Рассусоливать он не стал, и вместо обычных фраз о делах и здоровье с места в карьер выдал "ценные указания":
— Поедешь на родину, в Свердловск, — кажется, он был доволен своим юмором. — Министерство Связи организует под твои идеи опытный полигон для отработки цифровых технологий. Коллектив там предполагается человек под двести-триста, задачи широкие и неопределенные, так что для начала пойдешь замом. Начальником твоим назначен товарищ из Свердловского областного радиоцентра, не помню фамилию, но зовут Павел Лукич[312]. Он как раз собирался на пенсию, но согласился задержаться на работе на годик-другой, чтоб ты по молодости дров не наломал. Тоже беспартийный по убеждениям, так что надеюсь, ха-ха, вы с ним найдете общий язык на этой почве. Да, кстати, — в его голосе прорезались стальные нотки. — Квартиру в М-Граде сдашь, предпринимателям положено покупать кооператив. Ну а машина у тебя уже есть, — мстительно добил он конец инструктажа.
— Не Москва, но хоть и не Анадырь, — констатировал я, положив трубку.
Впрочем, грусти не было в помине:
Если выпало в Империи родиться,
лучше жить в глухой провинции у моря[313].
А что, должность хоть и не директорская, но с перспективой скорой смены, после чего будет, судя по всему, получше нынешней. Свободы рук явно побольше, слово полигон подразумевает многое. Протянуть ни шатко, ни валко десяток лет не проблема, а там глядишь "или ишак, или эмир", короче, забудут вожди про мое существование, и слава Богу. В любом случае, гористый и снежный Урал пойдет явно на пользу моему сноубордному бизнесу. Обустраиваться заново, конечно, не сахар, но намек товарища Шелепина на кооператив обнадеживает, мешать мне "делать деньги" он явно не собирается. Местные же коммунисты без прямого указания не тронут, слух про "сына брата самого Председателя Президиума" прикроет не хуже брони линкора. Да и Катя, надеюсь, довольна будет жить поближе к родителям, заодно детей будет на кого оставить… Гхм! Надо только не забыть поселиться в районе, противоположном от дома тещи!
С другой стороны, для ребят из "Интела" мой уход в параллельное министерство скорее в плюс. Покровителей они себе подберут без труда, а вернее того — уже нашли, только молчат из вежливости. Теперь главное чтоб не продешевили, не велись на пустые обещания ученых мужей, а требовали от жизни конкретных ставок и диссертаций.
— Кстати, — машинально отметил я мысль, беря в руки карандаш и подтаскивая поближе ежедневник. — Надо будет напомнить им про это на прощальном банкете!
Из-под солидной черной кожи сдвинутой тетради вылезла заботливо подготовленная секретаршей свежая пресса, сверху, как обычно, обязательная к просмотру "Правда". С веселой улыбкой я сгреб в ладонь печатный орган ЦК КПСС с намерением выкинуть его в корзину, но тут взгляд зацепился за знакомое слово в заголовке передовицы. Прочитал вслух, по слогам, не веря глазам:
— План народной приватизации предприятий в сфере торговли.
И еще раз. И еще. А потом не выдержал, вскочил с криком:
— Все таки еще не поздно!!!
Они все же решились на это! Напрасно я боялся превращения СССР в огромную Северною Корею! Зря думал о распаде и войнах! Советские вожди не торопятся, они медленно, но верно поворачивают неуклюжую махину СССР на капиталистические рельсы, на тот самый "китайский" путь, про который я исписал десятки страниц "воспоминаний о будущем"! Да черт возьми, зачем же я отказался от партбилета? Впрочем, пустое, ведь еще не поздно!
Тем более руководство полигоном в МинСвязи, да еще не просто так, а именно по части внедрения цифровых технологий, это же моя давняя мечта! От кого как не от связистов зависит судьба советского интернета?! Ох, товарищ Шелепин, змей-искуситель, ты же знал все наверняка, просчитал меня, зараза коммунистическая! Определил место, где моя попаданческая тушка принесет максимальный эффект! И ведь теперь ничего не попишешь, опять придется вкалывать как негру на галере, то есть не для галочки, но на совесть. Ведь еще не поздно построить в СССР первую в мире сеть сетей!
Но это будет, как писали сосем недавно товарищи Стругацкие, "уже совсем иная история".
2010–2014, Екатеринбург-Остин-Екатеринбург.
В реальной истории — постановление ЦК КПСС и Совмина СССР от 18 мая 1966 года "О повышении материальной заинтересованности колхозников в развитии общественного производства".
Московский союз потребительских обществ был создан в 1898 году. В 1917 переименован в "Центросоюз". Существует до сих пор как некоммерческая организация, высший координирующий орган потребкооперации России. История раздела имущества "Центросоюза" в 1992 году заслуживает отдельной книги.
Такой флаг у International Co-operative Alliance действительно существовал с 1925 по 2001 год. В 1954 году "Центросоюз" и другие общества потребкооперации социалистических стран права голоса все же лишили, введя институт "членов-корреспондентов", что, впрочем, особого значения для СССР уже не имело.
В 1935 году было принято Постановление ЦК ВКП(б) и Совнаркома "О работе потребительской кооперации в деревне", по которому кооперация стала "сельской", городская инфраструктура была просто передана наркомату внутренней торговли.
