– Хм. Так ни о чём не спросишь? Генерал вот интересовался.
– Так то генерал. Ему по должности и званию всё знать в округе надо. Захочешь, расскажешь сам. Тут и без тебя событий хватает. Мне сегодня бронеавтомобиль разбили, вон он стоит. Раненый есть. А у моряков два трупа и семь раненых в голову, поскольку они не трусы и каски носить не желают. Такие дела. На ровном месте и сразу десять бойцов в минус. А была всего одна перестрелка и миномётный обстрел.
– Понятно. У меня три атаки и налёт трёх пикировщиков. Уехали на машине. Там некоторые трофеи в кузове остались. Машина, в общем, на ходу, спрятана в кустарнике. Тропою вышли к морю. Шаландой рыбаки нас довезли до порта. За скалой в темноте высадили. Дальше шли пешком по берегу. К восходу солнца вышли к порту. Патруль отвел в комендатуру.
– С учётом раненых, что вывезли, то треть от сотни живые, а это очень хорошо. Румын вон роту положили, считай за вторую роту, что в городе побили, сполна посчитались.
– Мы танк спалили, второй подбили и пехоты до полусотни побили. Может и больше выжило бы, но бомба аккуратно в позицию с ранеными попала. Миг и от позиции бронеавтомобиля с ранеными, одна воронка. Даже не хоронили, осыпало и засыпало. По бомбе на позиции пушек и почти два десятка трупов из артиллеристов. Потом мелкими бомбами засыпали и новые смерти. Считай после бомбёжки нас пятнадцать всего и осталось, трое из этого числа пушкари. Немцы в атаку пошли, думали всё нам, но просчитались. Пушкари в танк попали, правда ствол у них сорвало, но в танк попали. Он назад поехал, дым бросил. Пехоту в три пулемёта длинными очередями расстреляли, она и отступила.
– Везучий ты лейтенант, через такое прошел и жив.
– Осуждаешь? Считаешь, что зря людей положил?
– Брось, лейтенант. Кто я такой чтобы героя, выполнившего приказ осуждать. Ты ведь за тех парней сполна рассчитался. Немцы вон на порт не идут, окапываются, строят оборону, а вперёд идти нет у них сил. Это и твоя заслуга. Имей они две роты и два танка, что ты побил, могли запросто попытаться захватить порт. А так сели на попе ровно перед перевалом, стоило по ним пару раз из пушки стрельнуть. Даже не дёргаются пока. Мы тоже не дёргаемся и позиции укрепляем.
– Что – то не верится, что немцы порт могли захватить.
– Не ты один такой неверующий. Войска нет в порту, одна рота охраны. Бравые вояки листать чужие документы. Танки бы их в один миг раскатали. Твоё счастье, что были у тебя две пушки.
– А матросы? А бронеавтомобили?
– Матросы приблудные, их самолёт расстрелял на барже в море, всего до шести десятков было годных к бою. Десяток из них уже утром потеряли по глупости. Сколько с той баржи раненых сняли, даже не знаю. Бронеавтомобили только вчера начали собирать, ночью всего один был, он отогнал разведку немцев. Сейчас с бойцами мастерской и тобой, всего сотни две активных штыков в порту и это всё. Так что отдыхай, приводи себя и своих бойцов в порядок, и не расхолаживайся. Предстоит нам день отстоять и ночь продержаться. Пока моим бойцам приходится на полусогнутых, как наскипидареным мотаться. Ну и мне естественно. Но теперь точно, сегодня никто на порт не полезет. Не с чем немцу на порт наступать. Теперь, когда резервы подтянут вместо тех двух рот, что побиты и танки подтянут или из ремонта пришлют, может что и замутят. Ну, так и мы обязательно, что – то поимеем им в ответ. Пока у меня всего взвод бронеавтомобилей, а через пару дней будет целая рота. А живую силу из местных наберём. Твоими стараниями, каждый получит оружие, да и у меня в заначке есть стволы на сотню человек. Сдюжим!
Глава 23
Статистика лейтенанта ошеломила, и он в молчании увёл десяток носильщиков задумчивый и очень грустный. «Его бы мне проблемы!», Хмыкнул Иван, впрочем, зачем они нужны, если своих проблем выше крыши. Надо срочно монтировать обогрев казармы с мастерской и увязать варочный котёл с котельной. Лейтенанта с артиллеристами надо поселить в казарме, комната пустая есть. Пусть включаются в проверку орудий и пулемётов на бронеавтомобилях. Заодно пусть обучают моряков стрельбе из миномёта и работе с пулемётами. Надо наконец – то посмотреть трофеи на машинах, сутки прошли, а руки так и не дошли до сокровенного действа. Не справедливо! Руки чешутся, а возможности нет.
Только вначале служба. Нужен политрук, чтобы вломить капитану от всей пролетарской ненависти за загубленных матросиков. Пусть сама партия внедряет каски на головы матросам, раз они товарищей по оружию из сухопутных сил не слушают. «Партия, рука миллионно палая!» Пусть, значит, эта рука каски и напяливает на дурные головы, раз сама их и воспитала такими. Не в такой патетической преамбуле дело о касках на головах матросов будет преподнесено политруку. Не так буквально, но очень близко к этому. У немцев с этим проще, там вышел на передовой без каски, значит, членовредитель и получи трибунал! Читайте приказ номер двести двадцать семь от двадцать восьмого июля сего года для нарушителей военной дисциплины.
Умело запрятался политрук, пока его удалось найти, половина всех неотложных дел и вопросов была решена. Питание на позицию, замену на позицию, медиков на позицию и даже самого политрука для осознания вопроса по каскам, тоже на позицию. Политруку каску нашли в роте охраны, отечественную. От роты охраны порта срочно направили людей для обучения трофейному оружию, десять человек с опытом, старослужащих. Эти бойцы потом пойдут ополчение учить из местных, а пока они должны разборку, чистку и сборку трофеев освоят до уровня рефлекса, поскольку инстинкт самосохранения у них развит поистине запредельный. Кто как не старослужащие точно знают простую истину, что лучше самим учить других, как надо ползать под пулями, чем самому под теми пулями ползать. Война!
Война войной, а пробу пищевого рациона, что везли на позицию на перевале Иван, как командир снял. Что не говори, а остаться без ужина и завтрака из – за личного упущения, это не повод, чтобы трескать трофейные консервы, спрятавшись в углу, за закрытой на крючок дверью. Машина на позицию шла от роты охраны, с политруком просвещённым рассказами Ивана, поэтому Иван про всё что там, на перевале забыл. Захотелось Ивану понежиться в море и смыть запахи тела, которые появляются у людей изнутри и прилипают снаружи при обстреле на передовой. Попытка почесать голову, не достигла цели. Вот незадача! Оказывается, Иван всё время ходил в каске! Просто образец и наглядный пример человека, который обжёгся на молоке и дует на воду!
Теперь понятно, почему политрук так смотрел на Ивана, когда тот пытался ему втолковать, что такое каска и как она нужна бойцу на передовой, особенно при обстреле позиции противником.
– Так вот как напряжённо трудится товарищ интендант!
– Ага! Знаешь, лейтенант, такая тяжесть давит, что даже послать тебя в известном направлении, сил нет. Не выпендривайся, а залазь, ополоснись в морской стихии. Смой грехи с души и тела своего. Ну и задачи ближние с тобой обсудим для тебя и твоих артиллеристов. Не порядок это, когда есть мины и миномёты, а специалистов с ними работать нет. Уверен, что и по пушкам многому нас твои парни научат.
– А ты знаешь Валенков…
– Знаю, товарищ Душегубов! Вам лично и вашим артиллеристам предлагаю кубрик на четыре человека.
– Нас не четверо, а шестеро!
– Помню. Места есть. У меня в кубрике два места есть и один кубрик пустой. Если кто – то предпочитает спать на песке у моря, то возражений нет. Только работать придётся в мастерской, минимум неделю, пока ремонт бронеавтомобилей не закончим, а там и танки на очереди. Сам понимаешь, что у меня знаний по баллистике мало. Мой предел, как переместить в порту лист бумаги со стола моего на стол руководства, получить подпись и печать, чтобы получить нужные предметы из склада в мастерскую.
– Да. От баллистики здесь ничего нет.
– Верю на слово! Очень надеюсь, что ты учился военному делу надлежащим образом! Вот и будешь просвещать души неких штатских военными премудростями.
