Потирая синяки и шишки, набитые в узких корабельных проходах, красноармейцы вовсю костерили начальство, которое никак не хотело угомониться. Но костерили беззлобно. Так как в глубине души понимали его правоту. Потому что выгружаться, скорее всего, придется под огнем противника. И будет дорога каждая секунда.
Гораздо больше неприятностей выпало на долю «малюток», застигнутых штормом в открытом озере.
Следуя каждая своим курсом, подлодки вели разведку и отрабатывали различные учебно-боевые задачи. Подойдя к Валааму и та, и другая погрузились на перископную глубину и дальше шли, уже не высовываясь. Пока окончательно не стемнело.
По данным воздушной разведки на подходах к Сортавала у финнов имелось несколько береговых батарей (на островах Мунатсунсари, Мустасари, Хонкасало и Хавус). Но вполне возможно были и другие. О которых разведка ничего не знала. Вот почему срочно требовался язык. Хорошо информированный. И разговорчивый.
Помначштаба флотилии капитан-лейтенант Слизкий, будучи старшим на борту, приказал командиру М-96 старшему лейтенанту Маринеско высадить разведгруппу на острове Хонкасало. Как можно ближе к берегу.
И сто раз уже пожалел об этом! Потому что приказ высадить «как можно ближе» старший лейтенант Маринеско понял буквально. И подбираясь к острову, буквально полз по дну на брюхе. Неоднократно задевая камни и подводные скалы, и переваливая через каменные гряды на киле. Капитан-лейтенант, до этого вообще ни разу в жизни не ходивший на подлодке, едва не поседел от ужаса. Из-за жуткого скрежета. А у Маринеско ни один мускул на лице не дрогнул.
Потому что бояться Маринеско не умел! Как оно и положено потомственному моряку. Штурману дальнего плавания. И настоящему одесситу.
В мореходке, во время пятимесячной учебной практики, Саша Маринеско нес вахту на брамселях первой грот-мачты знаменитого на весь мир учебного парусника «Товарищ». И однажды, на спор, сделал стойку на руках на марсовой площадке. На двадцатиметровой высоте! Хотя даже обычная вахта на такой высоте (не говоря уже об уборке парусов в шторм, когда корабль ложится на один борт, чтобы тут же, взмахнув клотиками, перелечь на другой) требовала истинного мужества!
Осенью тридцать третьего Александр был призван по спецнабору во флот. Спустившись с просоленного всеми ветрами мостика в тесную утробу подлодки. Но не только потому, что растущему флоту требовались опытные моряки. А еще и потому, что командование ВМС РККА считало (и было абсолютно право!), что из штурманов торговых судов, получаются отличные охотники за этими судами.
Год назад Маринеско окончил высшие курсы комсостава при Краснознамённом учебном отряде подплава имени С.М.Кирова и был назначен старпомом на подводный минзаг «Ленинец», а в мае стал командиром строящейся М-96. Которую за полгода изучил вдоль и поперек. И мог ей управлять с закрытыми глазами. В смысле, без перископа. С помощью счисления. И командирской интуиции.
Поэтому воспротивился, когда старший на борту вскоре после высадки разведгруппы потребовал отойти мористее. Едва задул ветер.
Александр сам не раз ходил на шлюпке в свежую погоду и понимал, что каждый метр обратного пути в утлых надувных лодочках покажется разведчикам целой милей. Но был вынужден подчиниться, получив категорический приказ.
И дал себе слово. Что больше. Ни разу в жизни! На своем корабле. Ни чьим дурацким приказам (даже письменным!) подчиняться не станет!
Потому что дело кончилось не так, как он предполагал. То есть, плохо. А гораздо хуже! Удачно завершив поиск и захватив языка, разведчики потеряли его во время возвращения. Всего в полусотне метров от спасительного борта «малютки»! Когда ледяная ладожская волна захлестнула, а потом перевернула надувную лодку. И все кто в ней находился (пленный офицер и трое разведчиков) погибли…
Подобрав остальных бойцов, промокших до нитки и совершенно подавленных этой трагедией, Маринеско взял курс на юг. Демонстративно игнорируя присутствие «старшего на борту». А несчастный кап-лей забился в командирский закуток, да так и сидел за шторкой до конца похода.
Впрочем, вскоре все про него забыли. Когда сигнальщик обнаружил в ночной тьме финскую грузовую лайбу. Водоизмещением до тысячи тонн. Которая, пользуясь погодой, шла в Ляскеля. Тяжело переваливаясь с волны на волну. И это было именно то, что нужно! Чтобы отвести душу.
Душу они отводили около часа. Сначала догоняли эту лайбу. И пытались привести обледеневшую сорокапятку в боеготовое состояние. Обливая ее кипятком из ведер, которые, рискуя обвариться, передавали с камбуза. Потом стреляли. Выпустив полторы сотни снарядов. Пока эта лайба не соизволила, наконец, пойти ко дну.
Поход М-97 также изобиловал приключениями. Но, в конце концов, завершился вполне благополучно. Взятый разведчиками язык был доставлен на базу в целости и сохранности, хотя сама лодка и получила некоторые повреждения, когда во время всплытия оказалась лагом к волне и сильно накренилась. В результате чего расплескался электролит, и вышла из строя аккумуляторная батарея…
К полудню шестнадцатого ветер стих до умеренного (четыре балла по шкале Бофорта), а к вечеру - до слабого (три балла, легкое волнение). И началось!
Первыми отдали швартовы тральщики (бывшие буксиры) с баржами. В охранении сторожевиков (бывших речных пароходов). Забитые бойцами сотой дивизии под завязку. Идти до места высадки им предстояло более суток. Даже из Свирицы.
Одновременно с ними из Шлиссельбурга ушли подводные лодки. На борту М-96 находились сигнальщики, которые должны были светом ацетиленовых фонарей обозначить узости и опасные места пролива Маркатсимансалми. А разведгруппа, находящаяся на М-97 - вывести из строя два шестидюймовых орудия, расположенных на острове Мустасари.
В полночь от причалов главной базы ЛВФ под брейд-вымпелом командующего флотилией отвалили корабли отряда артиллерийской поддержки (КЛ «Сестрорецк» и «Ораниенбаум», СКР «Пурга», БТЩ «Шкив» и «Гафель», шесть морских охотников и шесть сторожевых катеров). Отряд должен был прорваться в пролив и высадить первую волну десанта прямо на Сортавальские пристани. После чего частью сил (БТЩ и катера) оказать Ермакову огневую поддержку в городе, а частью (КЛ и СКР) привести к молчанию батареи Мунатсунсари и Ристисари. До того как подойдет Свирицкий отряд.
Авиационную поддержку десанта осуществляли ВВС Восьмой армии (сто сорок пятый истребительный, восемнадцатый и сорок восьмой скоростные бомбардировочные авиаполки), а воздушное прикрытие на переходе - ВВС Ладожской военной флотилии.
