такая гамма чувств, что молодой аристократ просто-напросто выгорел. Сначала он беспокоился за девушку, боялся, переживал… А потом жутко злился и изводил себя. А затем он даже начал понимать Пеллу…
Не сразу. Чтобы понять, что заставляет людей, бросив всё, устремиться сюда на жаркие и бескрайние просторы, ему пришлось пройти от западного побережья до центральных равнин. Долгий вышел путь… И вот он завершался. Завершалась и кампания по усмирению Марчелики, так по-настоящему и не начавшись. Завершались и поиски Пеллы. А Кристиан стоял, боясь подойти, и не знал, что теперь сказать.
Впрочем, его спутнику было ничуть не легче. Что чувствовал отец Пеллы, вообще сложно было бы описать, потому как внутри у него разыгралась настоящая буря. И причиной этой бури было красноречивое кольцо на пальце дочери. А, как давно известно, любой уважающий себя метен, у которого родилась дочь, хотел бы прибить её потенциального жениха сразу — желательно, ещё до знакомства. И только если не получится, тогда уже знакомиться с этим нехорошим человеком…
В случае с Георгом Флинтом, этого самого злокозненного жениха он увидел лишь после замужества дочери. А прибить… Судя по размаху плеч, росту и револьверу в кобуре — шансов у Георга не было никаких. Стоит ему только схватиться за оружие, как его растерзают на много маленьких аристократиков раньше, чем он придумает себе оправдание. А ведь ещё надо было подойти и что-то сказать…
Наверное, эти двое растерянных людей могли бы вечно так стоять, молча глядя на Пеллу. Однако девушка сама почувствовала взгляды, обращённые на неё из другого конца салуна…
— Крист?.. Папа?.. — прошептала она, вскакивая из-за стола и бросаясь к отцу. — Папа!
Девушка налетела на Георга, обхватив его за шею, и напрочь вышибла из его головы все глупые вопросы из серии: «ты замужем?», «что сказать?» и «что я здесь делаю?». В мозгу метена Флинта остался только один вопрос: «Как устоять и не опозориться, шлёпнувшись на пол, когда тебя так сильно сжимают в объятиях?».
— Уверен, Дан, знакомство с отцом прелестнейшей Пеллы пройдёт в лучших традициях!.. — тихонько проговорил Альфареро, стараясь скрыть улыбку за бокалом пива.
— Это всё было очень вовремя! — хмуро буркнул тот. — Прямо ну очень вовремя…
Разговора с родителем Дан, как и все женихи, не слишком-то желал. Однако понимал, что рано или поздно это пренеприятнейшее событие случится. Пелла всё-таки была аристократкой, и отец рано или поздно принялся бы её искать. Как оказалось, он её уже искал. И уже нашёл.
— Что вы здесь делаете? — Пелла, наконец, выпустила из объятий счастливого, но немного придушенного отца. — Крист, и ты?
— Ну, я начал военную карьеру, — проговорил тот, улыбнувшись, хотя улыбка и вышла немного грустной. — И попал в экспедиционный корпус…
— А я узнал, что ты жива. И отпросился сопроводить поставки орудий, — проговорил Георг, заботливо рассматривая потерянную и вновь обретённую дочь. — Я волновался…
— Папа! — и тут девушка снова обняла отца, заставив того переполниться счастьем, а Криста почувствовать себя лишним на этом празднике жизни. — Пойдёмте, я познакомлю вас!..
Пелла потянула Георга за собой, но всё-таки посмотрела на Кристиана, и тот понял, что лучше не сопротивляться. Он тысячу раз представлял себе момент их встречи, но представлял его совсем не так. И уж тем более не представлял, что скажет Пелла, знакомя его со своими спутниками…
— Папа! Познакомься с моим мужем, Даном Старганом! А это метен Альфареро, он сыщик и очень хороший человек! Дан, Гарри, а это мой отец Георг Флинт. И мой друг Кристиан Верус.
— Рад с вами познакомиться, метен Флинт! — мрачно отозвался Дан.
— Взаимно! — процедил Георг, присаживаясь на свободный стул и сверля Дана неодобрительным взглядом.
— Рад приветствовать, метен Верус! Довелось с вами встретиться, но вы, вероятно, уже не помните… — Дан приподнял пальцем шляпу.
— Папа, прекрати так смотреть на Дана! Он непрошибаемый, а ты только глаза перенапряжёшь! — попросила Пелла.
— А я попробую, — ответил Георг дочери, продолжая сверлить касадора взглядом.
В ответ Дан приподнял бокал, отсалютовав им тестю, и опрокинул в себя. А Крист и вовсе остановился рядом со столом, не зная, что ему дальше делать. Он вообще чувствовал себя неуютно и понимал, что зря отправился сюда: лучше бы остался где-нибудь у стойки.
Хлопнули двери, и в салун ввалились несколько вооружённых касадоров. Конечно, кто-то скажет, что все касадоры и без того вооружены — и, в принципе, не расстаются с револьверами. Однако любой метен в Марчелике знает, что вооружённым касадором называют того, кто, помимо револьвера и набитого патронами подсумка, прихватил с собой винтовку. А лучше две — и ещё пару револьверов. И при виде такого метена можно смело говорить: вот идёт серьёзный метен на серьёзное дело.
А когда у касадора один револьвер, так оно всегда известно, что не угроза это — а просто предупреждение. Появление до зубов вооружённых касадоров салун встретил одобрительным гулом. И только бармен поспешил уточнить:
— Метены, я надеюсь, вы такие красивые не выпить пришли?
— А что, откажешь? — удивился высокий и белобрысый молодой касадор.
— Нет, но оружие попрошу сдать! — крайне вежливо отозвался бармен, а потом подумал и поправился: — Лишнее оружие, конечно…
— Дан! — белобрысый уже не слышал ответов бармена. — Вот ты где!.. Метен Альфареро! Рад вас видеть! Мы собрали всех, кого могли!
— А что это вы, метены? На войну собрались? — крикнул кто-то из зала.
— За нами должок к одному гнусному типу! — ответил тёмненький касадор из вновь прибывших.
— Месть? — уточнил какой-то старый касадор, с любопытством прищурившись.
— Да! Она самая, метены! — ответил Дан, со стуком опуская пустой стакан на стол.
— Месть — это хорошо! Выпьем, метены! — заорал старик, поднимая бокал повыше. — И пожелаем этим молодым отморозкам удачи! Может, они наконец-то закончат свою месть!
— Точно! — поддержали его. — И прекратят носиться по всей Марчелике! А то в глазах уже рябит!
— Но-но! — возмутился Дан. — Не надо возводить напраслину! Мы объездили только юго-запад!
— Объездили только юго-запад? А знают про вас даже на востоке! — ответил кто-то из зала, а все присутствующие взорвались хохотом.
— Но… Но… — Георг смотрел, как его дочь наравне
