Ни фига себе! Он что собирается боевым оружием драться? Что-то я здесь, внутри ограждения, не встречал фехтующих в масках учебными шпагами людей.
— Простите, Александр Дмитриевич, а что здесь имеются возможности для учебного фехтования?
— Пока нет, но дайте мне неделю, и в Туле я это обеспечу. Согласны?
— Конечно. Будет очень приятно разнообразить нашу скуку именно таким образом. Только…
— Да, слушаю, — лицо подполковника выражало готовность немедленно исполнить любую мою просьбу.
— Вы ведь пришли не на предмет фехтования со мной побеседовать?
— О Господи! Разумеется! — рассмеялся мой собеседник. — Совсем из головы вон – так загорелся мыслью о наших будущих поединках. Я хочу пригласить вас, Вадим Фёдорович, завтра на полигон. Понимаете: начало кое-что получаться с ракетами, хотелось бы, так сказать, похвастаться и, очень надеюсь, получить какие-нибудь советы от образованного человека. Не откажетесь поприсутствовать на испытаниях?
Лихо! Ещё и месяца не прошло, а у него уже результаты, которые не стесняется демонстрировать.
— Польщён вашим доверием, Александр Дмитриевич. Непременно воспользуюсь приглашением. Только не расскажете ли, что уже удалось сделать? Хотя бы в общих чертах.
— Прошу простить, но позвольте я вас поинтригую до завтра, — улыбнулся Засядько. — Дело не в моём пристрастии к театральным эффектам, просто я сейчас распишу в красках какое зрелище планирую продемонстрировать, а на практике выйдет "пшик… Надеюсь на ваше понимание.
— О чём речь! Моё любопытство потерпит до завтра.
— Тогда: до завтра! — поспешил откланяться подполковник.
Нормально, да? И теперь до завтра пытаться представить, что он там наворотил. Вряд ли уже готовая "катюша" на конной тяге, но явно не просто "ракета полетела" – таким и древнего китайца не удивить.
Всю ночь проворочался в ожидании грядущего дня. Под утро мысли о начальстве были уже насквозь матерные: ну вот трудно было сказать, в чём там у него "бублик"?
На следующее утро, наспех позавтракав, был уже в седле. Глаза слипались – отдых, который положено было получить организму ночью, он настойчиво требовал сейчас.
Засядько тоже не был эталоном невозмутимости – нервничал подполковник.
Ехали молча. До полигона было версты три. Я увидел это поле впервые. Ну то есть не поле, конечно – пустырь. Здоровенный такой. Вот только откуда он взялся? Как вообще пустыри такой площади в России образоваться могут? Ну то есть догадываюсь как…
Блин! Ведь сколько зерна или картошки можно с такой площади ежегодно брать!
А на агрохимию у меня времени сейчас "хрен да ни хрена". Да и какой я к едреням агрохимик – только в общих чертах. Ох, сколько ещё работы!
Но на данный момент актуально не это: на холмике стояло такое…
Натурально "катюша". С поправкой на девятнадцатый век, конечно: на колёсном лафете четыре трубы связанные в "пачку". То есть всё достаточно понятно на перспективу. Если это сработает… Однако загадывать не будем.
— И как вам, Вадим Фёдорович? — подъехал ко мне на своём коне Засядько.
— Впечатляет, но надо бы посмотреть в действии.
— Так за тем и приехали.
Подполковник соскочил с седла и отправился отдавать указания своим артиллеристам.
Я тоже спешился и передал Афину под опеку подбежавшего солдата. К установке не подходил – не приглашали ведь пока.
Александр Дмитриевич суетился у станка, готовя его к испытаниям ещё минут двадцать, и всё это время мне пришлось топтаться в одиночестве: и не уйдёшь, и помогать не сунешься. Дико курить захотелось во время этого ожидания.
Но деваться некуда – стоял и ждал начала демонстрации.
Как говорится, будем посмотреть.
Любое ожидание когда-нибудь заканчивается и наступил момент пуска.
Засядько не удосужился поостеречься и остался возле установки, когда подожгли запальные шнуры. Все четыре ракеты вышли из направляющих на протяжении приблизительно пяти секунд. С фыркающе-шипящим звуком, оставляя хвосты белого дыма они пролетели где-то с полверсты и грохнули взрывами.
Разбросало снаряды приблизительно по площади в гектар, так что для залпового огня точность вполне удовлетворительная: если так шарахнуть по плотным колоннам наступающих пехоты и особенно кавалерии, то выкосит немало, нужно только придумать хорошие осколочные боеголовки.
Поскольку демонстрация уже состоялась, я позволил себе направиться к своему начальнику.
— Ну, что скажете, Вадим Фёдорович? — весело обратился ко мне Засядько.
— Впечатляет. А что за заряды в ракетах?
— Пока просто порох, но впоследствии что-нибудь придумаем.
— Наверное, стоит попробовать снарядить картечью, правда тогда нарушится балансировка…
— Ничего, этот вопрос решаем. Продолжим?
— А что, ещё планируете стрелять?
— Ещё два залпа, попробуем дистанции побольше.
На этот раз я остался возле установки. При первой пробе направляющие были практически параллельны земле, а теперь угол увеличили, и вторая серия легла уже на расстоянии версты, а третья, при еще большем возвышении – около двух. Наверное, можно было бы стрельнуть и подальше, но полигон для этого у нас оказался явно неудачным – пустырь не безразмерный, а стрелять по лесу не стоило.
Засядько был всерьёз раздосадован. Понятно, он и дальностью похвастаться хотел. Да и не только мне, в рапорте этот показатель тоже указывать нужно.
Хотя… Чего расстраиваться-то? Если добросил взрывчатку почти до самых деревьев, и видно, что можно и дальше, значит, испытания прошли успешно. Более чем.
Пришлось задуматься на предмет моей идеи с шестнадцатью направляющими – сыровата. Это со стороны пуск ракет выглядел эффектно и красиво, а возле самой стартовой площадки даже четыре снаряда выпущенные за короткий промежуток времени давали столько дыма, что очень хотелось покинуть это место с максимальной скоростью – дышать было и неприятно, и затруднительно. Что же будет твориться, если одновременно выстрелить хотя бы из девяти труб, не говоря уже о шестнадцати.
Что же мне всё бросать, чтобы переделать для ракет мой бездымный порох? В итоге одно точно не закончу, а второе, может быть и не успею.
Кстати, при увеличении дистанции возрастало и рассеивание. То есть издалека имело смысл бить только по крупным силам противника или по осаждаемым городам. Точность ракет пока с пушками не сравнить: слишком много факторов влияют на полёт реактивного снаряда данного времени, это вам не банальное ядро, которое "пнули под зад", а дальше оно уже направляется по строго расчётной траектории. Слегка колеблющиеся массы ядра и заряда или скорость ветра – "сопли", практически не влияющие на результат.
