– Я только сержант. Мне можно...
– Тогда – делай как я!
И кивнув сопровождающему, рубанул строевым шагом в открытую им дверь.
А после всех положенных слов, Сталин, оставив Гусева, Колычева и какого-то незнакомого мне очкастого парня сидеть за столом, прошелся перед нашим строем, внимательно вглядываясь в лица ребят. Те, не дыша, задрав подбородки, ели его глазами. Я еще подумал, как бы у них косоглазие не наступило от чрезмерного усердия, но в этот момент Виссарионыч улыбнулся и сказал:
– Вольно, товарищи – а потом отступив на шаг, поинтересовался у Колычева – Иван Петрович, а что это в особой группе ставки со званиями творится? Или товарищ Гусев своей волей разжаловал всех? Вот например Илья Иванович должен быть полковником, но носит майорские погоны. А товарищ Шарафутдинов – Верховный безошибочно ткнул пальцем в Марата – майор, но стоит передо мной капитаном.
Гусев вскочил и доложил:
– Товарищ Сталин, это сделано из соображений секретности! И звания, а так же рода войск, спецгруппа меняет исходя из поставленных задач!
Вождь, как будто про это раньше и не знал, удивленно покачал головой, но потом, улыбнувшись, ответил:
– Это хорошо. А то я уж было подумал, что товарищи в чем-то провинились...
– Никак нет, товарищ Сталин! Результаты работы группы выше всяких похвал!
Это уже Колычев вставил свои пять копеек. Верховный глянул на него, после чего жестом усадил вскочившего наркома и хмыкнув, сказал:
– Я знаю, это я просто пошутил. А то наши герои – он кивнул в сторону застывшего строя – уж очень сильно нервничают. А товарищ Сталин, он ведь не Зевс-громовержец, он обычный человек который может и пошутить и посмеяться.
После чего опять пройдясь перед нами, он, став серьезным, выдал:
– Товарищ Колычев постоянно держал меня в курсе относительно действий вашей группы. И они действительно – выше всяких похвал. Один захват Вельдберга позволил нашей разведке и контрразведке не только вычислить местонахождение гитлеровских подразделений с функциями аналогичными вашим, но и проследить возможные пути и каналы эвакуации нацистских бонз. А, исходя из данных нашей разведки, они уже бегут! Только, далеко уйти им не удастся и благодаря вашим действиям, время на их поиск и поимку, сильно сократилось. Поэтому от лица Советского правительства, выражаю вам благодарность!
– Служим Советскому Союзу!
Сталин, после нашего вопля, шутливо прикрыл себе ухо ладонью и, посмеиваясь, укорил:
– Совсем оглушили – после чего, положив трубку на стол, и направив палец в нашу сторону, продолжил – Добавлю, что ваша операция по поимке Вельдберга, будет достойно оценена. Но не здесь, а в Кремле. И еще – по поводу найденного золота, хочу сказать, что нами принято решение о награждении вас ценными подарками. Какими – сейчас сообщать не стану: пусть это будет сюрприз, о котором вы тоже узнаете в Москве. Поэтому – готовьтесь товарищи, завтра вы вылетаете в столицу нашей Родины. Товарищ Гусев, займитесь подготовкой бойцов, к встрече со столицей. И на этот раз – без всякой секретности. Пусть люди наденут все свои награды и заслуженные погоны.
– Разрешите выполнять?
– Выполняйте и... – готовая следовать за Серегой пятерка застыла на месте, опять довернувшись к Верховному – Я хочу сказать, что очень рад личному знакомству с одной из лучших спецгрупп нашей армии.
А потом прошел вдоль строя и пожал всем руки. У меня мелькнула мысль, что пацаны теперь правую руку год мыть не будут и с трудом задавив смешок, собрался было уже идти вслед за генерал-майором, но Сталин, в лучших традициях "17 мгновений" остановил меня словами:
– Товарищ Лисов, а вас я попрошу задержаться. – и дождавшись когда за моими ребятами закроется дверь, выдал – Илья НИКОЛАЕВИЧ я хотел бы вас познакомить с нашим новым начальником Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) – Станиславом Игоревичем Тверитиным...
Опаньки! Если Верховный выделил мое настоящее отчество, то значит этот начальник в курсе, что из себя представляет Лисов, на самом деле. Я более внимательно вгляделся в подходящего ко мне парня. Так: рост примерно метр семьдесят шесть, возраст приблизительно как у меня, очки с минусовыми стеклами. Плюс, когда Сталин говорил, "пропагандист" держал голову чуть повернутой к говорящему левым ухом, значит правое – плохо слышит. И еще: с той же стороны на фейсе, несколько мелких шрамов. Ага, похоже, этот паренек вовсе не кабинетный сиделец и успел повоевать. Или не повоевать, а просто попасть под взрыв. Поэтому – уху пипец, глаз поврежден и на морде отметины. Но руку не зацепило. Это я отметил, отвечая на крепкое рукопожатие Тверитина.
В принципе, так наше знакомство и состоялось. Сталин в дальнейшем разговоре подтвердил, что главный идеолог действительно знает о моем иновременном происхождении а потом, побеседовав с нами еще минут двадцать, отправил обоих со словами:
– Вам теперь придется плотно контактировать, так что начинайте притираться друг к другу. А сейчас, можете быть свободны.
Козырнув Верховному, мы вышли и уже идя по коридору, Станислав предложил:
– Ну что, может, сейчас ко мне? Вы не против? Я думаю, у нас друг к другу будет масса вопросов.
– Пойдемте. Мне всегда было интересно, как именно творится пропаганда.
– Пропаганда? – Тверитин ухмыльнулся и, открывая передо мной дверь в отведенную ему комнату, спросил – А вы знаете, что это такое?
Вот так провокационно, начался наш первый разговор. Правда, через полчаса мы уже договорились перейти на "ты", но общий накал снизился лишь после того, как основательно "прощупали" друг друга. И поэтому после чая, разговор пошел гораздо более доверительный и человечный. А собеседник он оказался – обалденный. И знаний у парня было просто выше крыши. Знаний и желания в достижении поставленных целей.
– Я чуть больше чем полгода назад был назначен на эту должность и пришел в ужас, когда увидел, что твориться в идеологическом секторе! – Стас махнул рукой, рассыпая пепел – Догадывался, предполагал, но никак не рассчитывал встретить такое... Это же ни в какие ворота! Болото, по-другому состояние дел не назовешь. Те, кто должен отвечать за идеологию настолько обленились и обросли жиром, что ни о каких изменениях и слышать не хотели! До них просто не доходило, что с двадцатых годов все очень сильно поменялось! А в идеологии, ведь очень важно не только понимание текущего момента, но и моментальное реагирование на него. И не только в идеологии, а и в экономике. Ведь не зря, товарищ Сталин начал проводить экономические реформы. А пропаганда должна действовать гораздо быстрее и объяснять все нововведения с выгодной для государства точки зрения.
