у Кобема явно не было, иначе Флакс уже всё рассказал бы. Одарённые – не то, что приобретают про запас или на всякий случай. Слишком дорого выходит. Если семья не опасается войны с другим родом или серьёзного покушения, то ментали не нужны. С обычными ассасинами вполне может справиться обычная охрана. А Кобем, скорее всего, вообще не боялся за свою жизнь. Несмотря на наличие врагов. Он владел курортами и в большой бизнес не лез, вполне довольствуясь тем, что императорская семья к нему благоволит. Если конкуренты у него и были, то противостояние оставалось на уровне интриг.
Так что, говоря Вернеру о ментале, я блефовал.
- Как вы решились на убийство, доктор?! Долги замучили?
- Я никого не убивал! Вы ошиблись. Этот мелок я… нашёл!
Понятно: решил поотпираться. Что ж, пусть им Ласи займётся. Должна быть от полковника хоть какая-то польза.
Полицейские явились через четверть часа. Во главе с начальником. Видимо, сторож упомянул, что вызвал их я.
Выслушав объяснения, полковник сделал своим людям знак увести Вернера.
- Звучит всё это как бред, - сказал он серьёзно, когда мы остались вдвоём. – Но я вам верю. И барон верит. Кроме того, я навёл о вас справки. Среди высшего общества. Это было непросто: аристократы не любят распространяться о подобных вещах. К счастью, я действовал от лица барона. В общем, как ни удивительно, у вашего агентства хорошая репутация. И у вас лично – тоже.
- Я рад, что вы решили, наконец, заняться делом всерьёз, - сказал я. – У вас трое убийц. Выбейте из них признания.
- Но проблема не решена, как я понимаю? Есть ещё Редверс. И до него добраться непросто. Нужны официальные показания этой троицы. Да и то… Максимум подстрекательство ему можно будет инкриминировать. А ведь опасность представляет некая машина? Его Милость просветил меня после вашего ухода.
- Да, и с ней ещё предстоит разобраться, - ответил я уклончиво. – Займитесь пока убийцами. Лучше синица в руке.
Из морга я отправился в театр, где попросил позвать директора, сославшись на то, что прибыл от барона Кобема. Тот появился через минуту – толстый лысеющий мужчина в дорогом летнем костюме и галстуке, заколотом жемчужной булавкой. На указательном пальце поблескивало массивное кольцо.
- Что угодно господину? – спросил он, глядя на меня маслянистыми глазами.
Веки его часто моргали, словно свет причинял ему неудобство.
- Я бы хотел узнать насчёт готовящегося представления в честь прибытия Её Величества.
Хозяин чуть согнулся в поясе, обозначая своё почтение по отношению к упомянутой особе.
- Передайте Его Милости, что приготовления идут полным ходом, и мы укладываемся в срок.
- Можно посмотреть программку?
- Она ещё не отпечатана. Кроме того, это до некоторого времени секрет. Но если это нужно барону…
- По правде говоря, его интересует номер с волшебной машиной.
- Он включён в представление.
- Это очень интригующе. Вы ведь видели номер? Не надо мне его пересказывать – я не хочу портить себе впечатление, но ответьте, достойное ли зрелище нас ждёт. Барон собирается присутствовать, как вы понимаете.
Хозяин развёл руками. Перстень сверкнул, попав в лучик света.
- Увы, я не видел машину, - сказал он, чуть склонив голову в знак сожаления. Все его движения отличались плавностью и неторопливостью, но при этом не были искусственно замедлены. – Господин Редверс держит её ото всех в секрете. Но я уверен, что можно вполне доверять его вкусу. Он довольно известная личность и не позволил бы себе ничего, что способно задеть или оскорбить чувства высочайших особ. Кроме того, - мужчина доверительно понизил голос, - весь реквизит сегодня будет проверен людьми Его Милости. Так что волноваться не о чем. У них и муха не проскочит.
Поблагодарив директора, я ушёл.
Как я и думал, машину Редверса не видел в Брайтоне никто. Кроме меня. Довольно странно, если учесть, что агрегат вроде как должен что-то «показывать» публике, то есть сам по себе особого интереса не представляет. Чрезмерная таинственность, конечно, может быть частью плана по подогреванию интереса зрителей, но почему тогда даже директор театра не видел машину?
Было ясно, что основную работу делать придётся самому – на барона надежды мало. В план Редверса он не поверил. Решил, что я перепугался в том подвале и напридумывал невесть что. А ведь мог плюнуть на связи банкомёта и просто сделать то, что надо. Хотя, может, всё-таки запретит номер с машиной. Но я понимал: если в ней не обнаружится взрывчатка или что-то в этом роде, изменения в программе маловероятны. Ведь императрица уже в курсе, что должна быть волшебная машина. Вряд ли ей понравится, если номер отменят. Тем более, он заявлен как гвоздь программы.
Но я должен был дать барону последний шанс.
Мы с Кобемом сидели в его кабинете. Он пил кофе, а я – горячий шоколад. Диалог получился напряжённым. Как я и думал, получив всех троих убийц, барон расслабился. Всё, что его беспокоило, - опасение, что Редверс может подбить ещё кого-то на преступление.
- Нужно дать ему понять, чтобы прекратил, - сказал он, сделав очередной глоток из маленькой фарфоровой чашечки с родовым гербом. – И следить за ним хорошенько.
- Так вы не верите, что Редверс задумал покушение на одну из принцесс? – спросил я, стараясь скрыть раздражение.
Барон тяжело вздохнул.
- Господин Блаунт, я не сомневаюсь в вашем уме. И способностях. Но поверить, что кто-то из императорской фамилии задолжал Редверсу? И не отдал долг? Простите, но это бред!
- Долги бывают разные. Не всегда денежные.
- Я сомневаюсь, что Редверс вообще знаком с членами императорской семьи. Не того полёта птица.
- И вы готовы рискнуть?
- Не обижайтесь на старика, но мне кажется, вы слишком впечатлились этой машиной там, в подвале. С чего вы вообще взяли, что она может быть опасна? Вы ведь не знакомы с её конструкцией?
Теперь уже я вздохнул. Вот как убедить барона, что колдовство – это не микроволновка, к которой можно чертёж приложить. Вернее, приложить-то можно. Объяснить, как что работает, куда сложнее. Если собеседник сам не маг, конечно.
- Что ж, - проговорил я, вставая. – Спасибо за шоколад. Дело ваше. Мой долг
