Крупный передел в Выборгском районе, к которому готовились все основные силы, наличие государственной поддержки, и наконец собственная незначительность. В списке приоритетов «Пасюков» он не стоял на первом месте, он был имиджевым уроном.
Полистав досье, он натолкнулся на группу выделенных файлов, объединённую в папку под маркировкой нейтральной стороны. Получалось, что как минимум часть бывших «пасюков» отколовшись от основной группы, организовала частную фирму на территории нейтральных районов. Двое амнистированных участников выступали в роли учредителей, остальные проходили по графе нанятого персонала. Простая схема, которая тем не менее не давала Комитету сразу и с места прикрыть эту лавочку.
Сергей, пораскинув мозгами выписал себе в блокнот несколько известных точек. Скорее всего, раньше или позже, ему потребуется выходить на «Пасюков» и подобный канал мог бы стать более или менее надежным.
Весь гиммик группировки, её образ, выстроенный вокруг каждого из «пасюков», заключался в том, что они простые пацаны и девки с районов, живущие по понятиям. Пацанские понятия, были ключом подхода к группировке, если правильно кинуть предъяву, «пасюки» вынуждены будут на неё отвечать, иначе по собственным же правилам жизни, потеряют уважение собственных же участников.
Едва ли это было возможностью для какой-то крупной операции, вопросы чести воровской, не для касты мусорской, не следовало оценивать «Пасюков», как группу ауешников и поцыков с района, всех кто их держал за таковых они жрали на завтрак. Но ноблес оближ [2], в определенном смысле. Это был не самый прочный, но шанс.
Пятый день ничем не отличался от четвертого. Дела, сиюминутные заботы, аврал и дурдом. Изнанка деятельности Комитета, представляла собой постоянную текучку документов. От оформления обстоятельств дела о причинении тяжкого вреда здоровью или собственности, до устных справок по телефону о возможном списке способностей таланта.
Стал четче понятен расклад по городу, и одна группировка в нём почти сразу выбивалась. Трижды за день, звучал сигнал «Группа Пятерни обнаружена». Все три раза Комитет получал на орехи, двух талантов госпитализировали, семь патрульных машин оказались выбиты.
Привлечённый таким обострением, посидев над картой города, и в архиве, Сергей мог только присвистнуть с матерком.
Пятерня, или его капо [3], опираясь на КАД, пять раз реализовали перехват Комитетских патрулей, превратив тремя удачными атаками и двумя потасовками в ничью, восточную часть города, в адовый хаос. Хотя «Рубеж Обороны» считался многими героической группировкой, в той или иной степени, у Пятерни был каких-то неимоверных размеров зуб на Комитет. Но при этом он не терял холодного, почти математически чистого расчёта, если его выпад не приносил ему какой-либо пользы, это означало что в сети патрулей и операций комитета оказывалась дыра, в которую могло проскользнуть что угодно.
Подняв досье группировки, Невский проверил свои догадки. Фактически получалось, что Пятерня и группа его сторонников, развязали настоящую войну против Комитета. Это не было публичными боевыми действиями, это было очень методичной, спланированной операцией, которая длилась месяцами. Патрули и отряды талантов Комитета, можно было представить в виде руки, которая ищет что-то в шкафу или ящике, опираясь на устные указания. Иногда удачно, и тогда добыча отправляется по месту требования. Иногда нет, и вонзившаяся под ноготь иголка или осколки стекла, пускают руке кровь.
«Рубеж Обороны» был притаившимся в шкафу маньяком. Всякий раз, когда он угадывал направление руки, он начинал отсекать её пальцы. Машина остановилась на перекрестке? Мгновение и вскрыты все шины. Оперативники осматривают место происшествия? Рядом мелькнет монструозный силуэт, вынудив их занимать оборону. Таланты выполняют патрульную операцию? Пятерня либо его сторонники атакуют, свяжут боем и свалят в лес до подхода подкреплений. А сами подкрепления рискуют напороться на засаду.
Досье Комитета на «Рубеж Обороны» занимало два канцелярских шкафа. Из них, четыре полки было посвящено только Пятерне. Кое-что Невский знал про него и без досье, дело было громким.
«Рубеж Обороны» прославился в 2015 году, за счёт серии мемных видео в интернете. Парни были средней руки талантами, которые могли, спасая кота уронить дерево на жилой дом, а затем на припаркованные машины. Личной храбрости, или же дурости им тоже было не занимать. История закончилась тем, что их группу вычислили. А дальше вещи пошли не слишком хорошо, между «Рубежом» и государством пролилась кровь, Пятерню разоблачили и поместили в розыск, он был вынужден сбежать из страны.
История чем-то напоминала историю Ги, вот только в отличии от последнего, Пятерня видимо обладал каким-никаким мозгом. Сбежав в «Ландскнехты», он вписывался в любую движуху, данные Комитета по его миссиям представляли собой пухлые папки, за которыми стояли все передряги, которые происходили в Латинской Америке. Некоторые вещи могли бы сорвать крышу и взрослым людям, Пятерня же был фактически выброшенным во взрослую жизнь подростком. Подростком, которому достались суперсилы и которого жизнь бросила в кровавый котёл войны между картелями, талантами, множеством спецслужб и армий.
К шестнадцатому году, он сам или, возможно, группа его фанатов и сторонников, попробовали возродить «Рубеж Обороны» второй раз. Петербург был на слуху, карьеры талантов в местных разборках делались за считанные месяцы. В стране шёл серьезный криминальный передел, мафия талантов, вигиланты, негосударственные герои, используя захваченные города и области, как паровой каток, долбили любую преступность вокруг, и плацдармом и воротами для всей этой движухи был Санкт-Петербург.
Случаи, когда, крупная группировка, например «Рапторы» или «Каскадёры», набрав десяток-другой талантов, поясняли им за свои правила жизни, затем пинками выносили из условного Вышнего Волочка всё что не собиралось ложится под них и назначало набранных талантов местными буграми, были обыденностью. Преступность традиционного толка, в ту пору ещё сохраняла определенную надежду, пытаясь атаковать одиозные питерские бригады или их собственность. Правда уже тогда, ещё с 2013, делалось это в обход Сталестройского района, которого шарахались, как чёрт ладана. Если «Каскадёры», «Пасюки», «Рапторы», «Шакалы», «Ночеходы», «Клыки» и иже с ними, ещё как-то могли ошибиться или дать шанс на жизнь, в обмен на что-нибудь, то в обычаях Сталестройской Диады, выбор который давался всем кто появлялся на их территории или даже думал о том, чтобы появится там, выглядел как предложение определится с тем, освежуют тебя или четвертуют.
В этой веселой обстановке, героические группы были на слуху. Государственные команды, хотя и не справляясь с обвальным наплывом происшествий, превратились в суперзвёзд, негосударственные герои получали свою порцию славы, как спасая попавших между молотом и наковальней гражданских, так и бросая вызов государственным правилам.
Второе пришествие «Рубежа» было вызывающим. На словах смещаясь к государственной позиции, группировка активно стремилась нарастить свои силы и закрепится в Петербурге. Активный период действий у «Рубежа» во второй раз занял
