- Возможно, - задумчиво ответил Никифоров, - один из командиров из оперативного штаба фронта уже предлагал подобное, но его развернули, приказав заниматься своим делом.
- Идея на поверхности лежит, додумать не трудно, - пожал я плечами.
Машина в это время повернула на узкую дорогу, ведущую к госпиталю.
- Это да. Но тут видишь, какая ситуация. Командование думает, что окруженцы вырвутся не сегодня-завтра, так что такие шаги делать преждевременно.
- Идиоты, - коротко ответил я.
- Ну да, мало им примеров сорок первого, все те же ошибки совершают.
- Генерал Толбухин тоже так же думает?
- Насколько я знаю нет, но не препятствует, размышляет о чем-то...
- Что?! Опять?! - я наконец понял о чем недоговаривает особист: - Там люди гибнут, а вы все о своем, предателей ищите!
- Сев, ты не прав. Мы держим связь со всеми более-менее крупными боеспособными частями, осуществляя общее руководство. Наготове полк транспортников готовых обеспечить окруженные части всем не обходимым. Так что тут все нормально, а возможность определить предателей это шанс, которого упускать нельзя.
- И что, есть предположение, что кто-то остался? - несколько иронично отозвался я.
Тут я был прав, слишком большие чистки провели как в армии так и на флоте. Многим не нравилось бездействие флотских, так что на них оторвались по полной. Насколько я знаю, сейчас продвигали наверх смелых и инициативных командиров. Тот же контр-адмирал Литвинов, например, тоже не штабной, а именно боевой командир думавший головой. Это можно судить хотя бы потому, что даже я про него слышал, так что он имел нужную славу опытного морского командира.
- Есть. Тебе могу сказать. Еще как есть. Мы перехватили шифровку, где-то в районе Керчи действует вражеская радиостанция, так вот. шифр мы хоть и случайно, но взломали. Сведения что там были, известны только высшему командному звену.
- Хочешь сказать, что это кто-то из верхушки.
- Именно. Мы его уже неделю расшифровать пытаемся. Не вышло ничего. Вот и решили воспользоваться моментом, может проявится.
Я задумался, анализируя сказанное. Машина в это время въехала на небольшое плато, где под сенью невысоких деревьев прятались несколько одноэтажных бревенчатых строений. Если идти пешком из нашей части, дойти можно минут за двадцать-пять тридцать. На машине пришлось давать немалого кругаля. Сделав полукруг машина остановилась у закрытой дверь перед главным корпусом госпиталя у которых курили два санитара. Один из бойцов охраны с автоматом на плече, подошел к водительской дверце, узнать кто мы, и зачем прибыли. Бдят, молодцы.
- Знаешь, а если он не проявится?
- Затаится? - поинтересовался Никифоров.
- Нет, а что если он вместе с генералом Власовым?..
- Ну что я могу сказать?! Повреждения в руке у вас довольно серьезные. Вывих, два ранения, многочисленные ссадины, одна, кстати, воспалилась, видимо в ранку попал грязный пот, все это серьезные причины отстранить вас от полетов на двадцать дней, до полного выздоровления, - изучая мою руку, говорила военврач, которая меня лечила. Рядом стоял начальник госпиталя, изучая воспаление на ноге.
Целые сутки с того момента как Никифоров привез меня в госпиталь, меня изучали как под микроскопом. Госпиталь был хорош, имел все необходимое оборудование и специалистов. Так что взятые анализы были готовы быстро. Именно сейчас я слушал вердикт врачей на них.
- Постельный режим?
- Ближайшие пару дней да, дальше не обязательно. Нужно вскрыть гнойник у вас на ноге, почистить рану, потом вы свободны.
- Ясно, спасибо.
Мне действительно вскрыли ранку на ноге, и почистили ее от гноя. На второй день, приехал Стриж с приказом о моем отпуске. С его приездом мои подозрения нашли подтверждение. Эти непонятные двадцать дней, хотя даже дилетанту понятно, что я буду в форме максимум через десять, и отпуск в разгар боев как в воздухе, так и на земле, было более чем странным. Видимо насчет меня что-то решили.
Как только все формальности были улажены, и я поставил подпись, где нужно, спросил у командира:
- Приказ о моем отпуске пришел от политотдела фронта, или из штаба армии?
- Из политотдела, - понимающе хмыкнув, ответил Стриж.
- Ясно, значит они решились... Это хорошо, - задумчиво протянул я.
- В Москву полетишь?
- Скорее всего, сами направят. Хочу поработать в Центре, почитать несколько лекций. У нас сейчас кто там? Покрышкин и Ванько?
- Да.
- Отзываете их, я возьму с собой Микояна и еще троих-четверых. Это реально? На боеспособности не отразиться?
- Да какая боеспособность. Второй день в готовности сидим, но нас не трогают.
- Ага. Значит, они ждут 'Звездного налета'.
- Думаешь?
- Уверен. Остальные наверняка работают по полной?
- Да, это так.
- Ну, точно, ждут. И наверняка дождутся. Как только немецкие летчики ослабят наше истребительное прикрытие так оно и произойдет... М-да. Ладно, кто у нас безлошадный? Есть такие?
- Есть двое, машины только через неделю придут.
- Вот их я и возьму, остальные пусть работают. А вообще как в части?
- Нормально, вчера Драчун старшину Егорова на крышу столовой загнал. Два раза успел боднуть. Вот и решили привезти его в госпиталь. Пусть с девками побегает.
- С козами? Их теперь три, бойцы еще одну достали. Пусть развлекается. Кстати, все хотел спросить, как там на фронте?..
К вечеру этого же дня, когда я выписывался из госпиталя, за мной приехал знакомый пузан из политуправления. По их просьбе я должен был выступить с речью для моряков эскадры. Что-то затевалось.
Странное затишье на фронте, небольшие попытки прорывов и деблокирования, легко пресекаемые немцами, странные телодвижения эскадры, увеличение транспортных судов в акватории порта, давали небольшое прояснение надвигавшегося взрыва. Я удивлюсь если в скором времени не узнаю, о возможной атаки нашего фронта с суши и морском десанте на побережье с последующим продвижением вперед. Как немцы обороняют побережье мы уже знали, видимо все наличные силы они стянули к ударной группировке. По сообщениям пленных, я это узнал от раненного майора которого поместили в нашу палату час назад, в месте прорыва слоенный пирог, где наши взяли немцев в небольшие колечко, где немцы наших, так и воюют пытаясь уничтожить друг друга.
- Герр генерал? - окликнул Манштейна дежурный офицер, чуть ли не бегом догоняя подходящего к своей машине командующего.
- Слушаю? - останавливаясь и поворачиваясь к дежурному ответил Манштейн.
