– Теперь, можно сказать, компания в полном сборе, – констатировал он, садясь за столик так, чтобы оказаться ко всем лицом. – Обсуждение у вас идет вполне плодотворно, а я, в свою очередь, готов ответить на вопросы, могущие прояснить до сих пор не ясные моменты. Не знаю, успел ли Андрей или Александр сообщить, что с некоторого времени я – тоже один из вас, и не более. Лишен чинов и прав состояния, навсегда покинул возлюбленную родину и нахожусь в качестве политического эмигранта, как Ирина и Сильвия…
Реакция на его слова не была бурной, но вызвала неподдельный интерес, у каждого – своего рода.
После десятка дежурных вопросов и ответов, неизбежных при встрече давно не видевшихся людей, Антон перешел к сути интересующего всех вопроса. В достаточно упрощенной форме, не вникая в те тонкости, которые мы с ним обсудили раньше, он подтвердил начавшее складываться у специалистов мнение. Да, действительно, доступные сейчас способы анализа подтверждают, что цель цивилизации дуггуров именно в том и заключается, чтобы предварительно очистить нашу и примыкающие к ней реальности от сил, способных оказать им действенное сопротивление, и лишь потом начать, если можно так выразиться, «хозяйственное освоение» территории.
– Есть также мнение, что они достаточно много знают о деятельности тех сил, в поле воздействия которых долгое время находилась наша ГИП и «окрестности».
Он не стал называть конкретно ни аггров, ни своих соотечественников, ни даже Игроков. Из деликатности, наверное, чтобы не возбуждать дополнительных эмоций.
– А что показали пленные? – Этот вопрос Кирсанова, похоже, интересовал больше всего. Да и правильно.
Антон ответил уклончиво. Работа, мол, над расшифровкой полученной информации продолжается, но слишком уж велико несоответствие между нашими техническими возможностями и их ментальными структурами.
– Примерно то же самое, что пытаться расшифровать телевизионный сигнал с помощью армейской коротковолновой радиостанции. Мы на подобное никогда не рассчитывали. Вы ведь тоже? – обратился он к Сильвии.
Та в ответ просто развела руками.
– Но кое-чего мы все же достигли. К примеру, есть основание полагать, что к гибели нашей первой экспедиции, за Книгой-отчетом которой ходил Дмитрий, дуггуры наверняка причастны. Я обратил внимание на темные места, раньше не поддававшиеся разумной трактовке, а под новым углом рассмотрения многое сходится…
Мы получили характеристики психополей, которыми дуггуры пользуются при своих визитах на Землю, и теперь можем их достаточно успешно нейтрализовать. Более того, мы убедились, что не только личности уровня Александра могут сопротивляться их воздействию, но и простые люди, как, например, те несколько бойцов спецотряда, сумевшие захватить «языков»…
– Не совсем они, наверное, простые, – заметила Ирина.
– Проще некуда, – ответил ей Шульгин. – Выбирал из предложенного, никакими верископами не пользовался. Солдаты как солдаты, для своего времени прилично подготовленные, но и не более того. Правда, у командира, старшего лейтенанта Гришина, какие-то паранормальные задатки ощущались, но это скорее по ведомству профессора Удолина…
– Если мне будут предоставлены нужные материалы, то… – ответил профессор, настолько тихо сидевший в своем углу, что многие даже забыли о его существовании.
– Самое главное и обнадеживающее, – продолжал Антон, – в том, что мы не только скопировали часть психоматриц пленников (которую в состоянии оказались расшифровать наши сканеры), но и внедрили им кое-какую свою информацию. Не вербальную, я уже говорил, нам это пока недоступно, но эмоционально-фоновую, и это уже достижение. Мы посеяли в них страх и некое подобие комплекса неполноценности…
– Я не понимаю, – вновь вмешалась Лариса, – как такое может быть? Вполне гуманоидного облика существа, земного происхождения, способные к целенаправленной и, судя по тому, что нам было показано, вписывающейся в рамки наших стереотипов деятельности, в то же время оказываются непостижимыми для тебя, Антон, умеющего создавать из ничего вполне жизнеспособные фантомы!
Когда наша «анфан террибль» [64] хотела, она вспоминала свое весьма приличное образование и начинала выражаться четко и даже рафинированно. Оставаясь при этом той же природной стервой. Как такое можно говорить в присутствии якобы лучшей и якобы единственной подруги?
Наталья, конечно, была и осталась человеком, но о ее воплощении (и реконструкции) в Замке при ней и Воронцове лучше было бы не вспоминать.
Я предпочел отвернуться, чтобы не видеть Натальину реакцию, однако, кроме меня, кажется, этой грубой бестактности никто и не заметил. Или сделали вид. «Если ваш сосед облил скатерть соусом…», и так далее.
Зато Антон уловил все, что следовало, и ответил так, что я бы ему пожал руку, пусть и за кулисами.
– Видеть многое и помнить – это в знании второстепенно, как говорил Конфуций. Он же говорил о том, чем является откровенность без церемониала…
«Хамством», – продолжил я в уме. Похоже, Лариса тоже поняла, о чем идет речь.
Антон продолжать не стал. Счел, что сказано достаточно, да и обострять отношения ему было ни к чему. Вернулся к теме.
– Как-то нам уже приходилось обращаться к вопросу, каким образом способны понимать друг друга мы – присутствующие здесь люди, бывшие аггры и настолько же бывший форзейль. Кажется, Андрей тогда провел ассоциацию между всеми нами и муравьями. Биологи здесь присутствуют? – задал он риторический вопрос в стиле Цицерона. Сам же и ответил: – Нет, не присутствуют, если не считать Александра, около года изучавшего эту науку на первом курсе. Но каждый из вас способен понять, что на нынешнем уровне нашего с вами развития ни допросами, ни ментаскопированием, ни другими доступными нам методиками мы ни с рядовым «формика руфа», ни с их маткой о чем-то конструктивном договориться не в состоянии. Если даже муравей будет ростом с медведя и одет в некое подобие фрачной пары. Вы со мной согласны, Лариса? Или продолжить цепь ассоциаций и силлогизмов?
Молодец, Антон. Он сказал это таким тоном и смотрел на нее так, что она просто вынуждена была, пусть и сквозь зубы, ответить положительно. Иначе просто потеряла бы лицо.
А у нас на это обращают пристальное внимание. Как же – шестнадцать самодостаточных личностей, и никто не согласен на подчинение иерархии тюремной камеры или крысиной стаи. Все «альфы», пусть и в собственных нишах.
– Простите, Антон, – меняя тему, сказал Кирсанов, – а можно ли хоть издалека посмотреть на ваших пленников? Из фильма мне показалось, что, когда их бьют прикладами или сапогами, они реагируют как-то очень по-человечески…
