Перед старым пропойцей, упав на колени, стиснула на груди руки леди Зак. Глядя на своего мерзкого любовника снизу вверх невидяще-обожающими глазами, твердила:
— Конрад! О, Конрад! Мой генерал! Муж мой!
А тот всё не унимался:
— Жувре молодец что прибыл — тот Еггерт нам всем в карман гадить хочет — не трожь ему вишь булыжник — чтоб самолёт до места не добрался — гляди сам как это твои проблемы — экипаж хороший а ты мало хороших парней на островах положил — уже сделано молодец — сам рулевую тягу пилил — а пилоты за твой счёт — деньги отдать — нет это ты правильно кому охота назад в дерьмо — пусть летит Еггерт долбаный — точно классно мы в Азии захотим и тут не хуже будет.
Заметив нас, королева Песков вскочила. Отпрянув в сторону, она сбила с ног вояку и, едва не сбив заодно нас, выскочила из комнаты, шаркая спадающими опорками и звеня драгоценными подвесками колье.
Не пытаясь натянуть подштанники, однорукий на четвереньках подполз к луже пролитого спиртного и, понюхав, с сожалениием взялся слизывать мутно-коричневую жидкость с заплёванного пола, урча и давясь. Грязная волосатая задница его жирно тряслась. Мы с Люси дружно сплюнули.
Пожевав холодного мяса жареного зайчика, я, освобождая дупло зуба от застрявших там остатков ужина, обратился к доктору:
— Знаешь, начальница, а мне и раньше иногда в голову приходило, что вот такие больные не могут сами выдумать того, что якобы за них говорят. Уж больно часто мнение «голосов» полярно противоположно их собственным идеям. Не зря ж некоторые воспринимают галлюцинации и бред как расширение сознания. Вот, пожалуйста. Что мы наблюдали? Мабуть, и за других кто вещает?
Люси фыркнула презрительно:
— Шура, ещё немного, и я решу, на тебя глядючи. Что Пал Юрьич был прав.
— Насчёт чего?
— Насчёт того, что болезнь — она заразная. Фаню Зайковску помнишь?
Трудно было не помнить столь колоритный персонаж. Фаня, демонстрирующая синдром Клерамбо, одним голосом строила от лица космических пришельцев планы захвата, другим — заверяла, что она патриотка и положит свой живот на защиту человечества от инопланетной нечисти.
— Ну.
— Гну. За неё-то кто толковал? Двести восьмая, что ли?
Я чуть не подавился, заржав. Злоключения двести восьмой линейной бригады стали притчей во языцех. Даже не столько самой бригады, сколько её горемычного транспортного средства.
Двое желтоглазых великанов в «прошлой жизни» (иногда думаю: а уместны ли здесь кавычки?) являлись чем-то вроде спасательной команды с космического корабля из другой Галактики, прибывшего изучать Землю. Их заволокло в этот проклятый мир, когда они опустились на поверхность планеты, чтобы оказать помощь экипажу разведывательного катера — летающей тарелочки, гробанувшейся где-то в Аризоне. По иронии судьбы, пилот аппарата вылез из него первым, и тут же ребят накрыло. Так что попали к нам на станцию со своим транспортом, но без водителя.
Общие принципы управления диковинной посудиной оказались несложны, и вскоре не один из наших водил мог уже управляться с ней не хуже, чем с чем-нибудь привычным, четырёхколёсным, благополучно вылетая на вызова, пугая старушек, нервируя военных и радуя диспетчерскую сокращением количества задержек прибытия к больным. Всё шло просто замечательно — до первой поломки.
Единственный, кто что-то соображал в устройстве тарелочки, остался на Земле. Темнокожие ребята лишь разводили руками — не знаем, не понимаем, не могём. Наша шоферня попыталась покопаться в мудрёной инопланетной механике, после чего аппарат перестал подавать всякие признаки жизни.
Несколько месяцев диковинная конструкция занимала место в гараже, обрастая толстым слоем пыли, покуда кто-то не написал пальцем на лобовой обшивке: «Поставьте меня на постамент». Верхнее начальство, узрев это, повелело устранить безобразие, и летающую тарелочку, зацепив за бронетранспортёр, выволокли на задний двор, оттащив в самый дальний угол.
После того как скоропомощные умельцы, срезав петли люка, сняли с неземного транспорта всё, могущее найти применение в хозяйстве, опустевший корпус, планомерно заполняясь содержимым помойных вёдер, превратился в мусорный контейнер. Так и стоит с тех пор, удивляя новичков фантастическим дизайном. Пока ещё доверху не наполнился.
В преддверии праздника народ стекался в Кардин со всей пустыни. Каждый оказавшийся рядом песчаный сектор приносил всё новых гостей, шумно вливающихся в пёстрые толпы местного сброда. Работы прибавилось — то вспыхнет поножовщина и образуются резаные, то проберёт понос покушавшего липких сластей с уличного лотка, то забьётся в истерике ограбленная повечеру дама, не понимая, что дёшево отделалась. Словом, рутинная, обыденная, большей частью непрофильная работа.
Правда, отчасти скрашивал скуку нелюбимых занятий систематический рост нашего благосостояния. Как местные традиции на всё прочее население распространить? Почти каждый, с кем мы возились, оставлял что-нибудь бригаде: либо деньги и харчи, либо какую-нибудь диковинку, найденную в мёртвых городах. Так, Люси теперь щеголяла, перепоясавшись замысловатого плетения старинной цепочкой, и пила из изящной серебряной с чернью чарочки, а на рычаге переключения передач вездехода красовался резной костяной набалдашник.
Патрик каждый раз, залезая почему-либо в кабину, испускал исполненный подлинного гуманизма вздох:
— Эх, мне б на рычаги раздатки да переднего моста тоже такие! Вот бы тому перцу ещё разок бутылкой по репе дали!
Получение мзды стало для нас уже столь привычным, что Рат выражала удивление, когда клиент отделывался одной словесной благодарностью:
— Тоже мне, крупная купюра — «большое спасибо»!
И столь же привычным становился ежевечерний сеанс воспоминаний покойного генерала, льющихся из слюнявых уст пережившего его ординарца:
— Это называется штурмовое подразделение — если на учениях так обделались как собираетесь новые миры штурмовать — недоделки одна ящерица троих бойцов сожрала — ну и что больше танка — да я тебе сам голову откушу всё равно ей не соображаешь — как будто гранатомётов нет — что с дохлой фауной делать куда её столько настреляли — да хоть сожри — конечно разрешаю — пусть додики заумные несъедобных изучают и так сытые.
…Где сутки простояло когда всего двадцать три часа — подумаешь на стройку перегнали всё равно мало — как удержать — да ты хоть задницей ключ подпирай но чтоб стоял — отражатель треснул новый сунь — нет — наготовить сколько надо — откуда рабочих взять почему меня спрашиваешь — налови быдла какого да местных кто недоволен — пусть работают — не станут ловить без приказа считай есть приказ.
