Но на арену кидали не только объедки и ложки-вилки.
Мелкий все так же стоял над постанывающим противником. Хоть его маска и ухмылялась ехидно, но было понятно, что он не знает, что ему делать дальше… С одной стороны, время, отведенное на поединок, еще не вышло, а с другой — всем разбирающимся было понятно, что Синему Зверю понадобится куда больше времени на то, чтобы прийти в себя, чем оставшиеся семь минут… в конце концов, это не файтинговый фильм с превозмоганиями и не театрализованные представления «бои без правил» по телевизору.
Вдруг рука Мелкого змеей метнулась в сторону и достала из воздуха… красную живую розочку. Мелкий повернулся в ту сторону, откуда прилетел цветок, и нашел глазами статную красивую женщину.
Женщина — явно индийского происхождения, если судить по чертам лица, точке меж красиво очерченных бровей, некоторым особенностям и деталям европейской (в целом) одежды, полупрозрачному платку на голове и характерным украшениям — огромным серьгам, бусам и многочисленным кольцам-браслетам.
Секунду подумав, Мелкий соединил ладони, зажав между ними цветок, перед лицом в намасте, чуть поклонившись. После чего показал, какой приятный аромат от розы, которая находилась у самого его носа, картинно «понюхал» и, поклонившись еще раз, направился к выходу с ринга, заправив розочку в нагрудный карман.
После этого, даже самые задиристые гости смущенно умолкли — прекрасная Шакти Рахманн-сама только что однозначно показала свое отношение к итогу поединка. Спорить с ней или даже выказывать свое несогласие… по меньшей мере опрометчиво.
* * *
В раздевалке я не успел ни сбегать в душ, ни переодеться — меня окликнули:
— Сирахама-сан. Следуйте за мной! — Какой-то школьник помахал рукой, призывая следовать за ним.
То есть тупо в школьной форме! Во взрослом клубе!
Знакомое, кстати, лицо. Я только никак не мог вспомнить, где ж я его видел. Наверно, издалека или мельком. Широколицый, невысокий, поджарый. Смотрит приветливо. В эмоциях — столь же спокойная приязнь и симпатия, что на лице и в жестах. Костюм — далеко не новый, кое-где латанный, потертый, обувь — тоже не самая новая…
— Куда? И зачем? — Я не двинулся с места, аккуратно пряча розочку в сумку. Знание каким-то школьником моей фамилии явилось не самым приятным открытием.
Видимо, тут это считалось наглостью и одним из способов суицида, а этот ОЯШ — какой-то замаскированный босс местной мафии — потому что из эмоций бойцов, находящихся со мной сейчас в раздевалке, выплеснулось что-то вроде… «ну, пипец котенку! А жаль — неплохой, вроде, парнишка»
— С вами хотят поговорить. — Спокойно объяснил школьник. — Это не надолго, Сирахама-сан.
Я поставил сумку обратно в шкафчик и направился за провожатым. А повел он меня… наверх. Туда, где, как сказал Ниидзима, находится основная Арена. Подпольная арена на втором этаже… нормальненько так. Даже с каким-то юмором!
* * *
Провожатый открыл передо мной высокую двустворчатую дверь и посторонился.
Огромный пустой зал. Обычный боксерский ринг. Но, вместо веревок, он окружен мелкоячеистой сеткой высотой в два метра. Освещен был только ринг. Остальной зал тонул в темноте. Было тихо и даже уютно (подобные места, будучи пустыми, всегда навевают какое-то странное состояние) только откуда-то снизу не очень громко доносилась музыка и рев толпы.
— Прошу! — Школьник жестом показал, что я могу входить.
Я не двинулся с места. Правильно поняв мое затруднение, школьник улыбнулся и отошел подальше от дверного проема.
На ринге уже стояла фигура, затянутся в серый комбинезон с глухой тканевой маской на лице…
Я прислушался к эмоциям незнакомца… незнакомки и, стараясь сдержать зловещую улыбку, бросился к Яйой, стоящей на ринге в защитной стойке…
Потом, через час, успокоившись, я вспомнил, что в этот момент РЫЧАЛ.
* * *
Шинкуру на мгновение потерял белую фигуру из виду и очень удивился, когда спустя миг обнаружил ее, влетающую в гостеприимно открытую калитку в ограждении вокруг ринга… пятнадцать метров — за секунду?! Да ладно!
Бойцы — серый и белый — на мгновение застыли друг перед другом и — безо всяких слов и приветствий ринулись в атаку. Стремительный обмен ударами в полнейшей тишине. Отскок в стороны. Полукруг. Снова схождение и быстрые удары — серая фигура отлетела, белая ринулась следом, но нарвалась на коварный удар ногой с пола. Кубарем отлетает к сетке и тут же уходит в сторону, чтобы спастись от падающего удара-«молота». Отскок. Снова передышка. Снова полукруг. Серая фигура смазывается от быстрого движения, но белая падает на пол и завершает быстрый перекат ударом йоко-гири снизу вверх, в живот. Серая фигура отшатывается в угол и уже через мгновение парирует удары буквально прилипшей к ней белой фигуры.
Тишина в зале лишь время от времени прерывалась азартным порыкиванием то одного бойца, то другого.
Шинкуру прислушался… Вначале была радость взаимного узнавания. Потом — злость схватки. Но без ярости и ненависти. Напротив — азартная, веселая. А вот прямо сейчас…
Шинкуру покраснел и поторопился осторожно, чтобы не хлопнула, закрыть дверь в зал… То, что через минуту произойдет на Арене (произойдет-произойдет! Куда они денутся! А он, Шинкуру, никого туда не пустит! Костьми ляжет, но не пустит! Хоть саму Бенику-сан! Потому что иначе Яйой его прибьет!) — не для посторонних глаз… и ушей… и… Шинкуру торопливо отошел по коридору на десяток шагов от двери и несколько раз похлопал себя по горящим щекам, чтобы успокоиться.
Будем надеяться, что после ЭТОГО у Яйой будет хорошее настроение и ей не придет в голову подметать им, Шинкуру, полы в додзе за то, что он, якобы, «подглядывал».
Можно подумать, у него есть возможность не «подслушивать» теперь, после того, как она попросила привести этого Сирахаму на Арену!
* * *
Домой я добрался в полночь. И сразу свалился спать, помотав головой на предложение поужинать…
— Суп-пюре, Кенчи! Для настоящих кроликов-пьен! — Попытался достучаться до моего разума отец. — А хотя, тебе, наверно, и не нужно уже… Как-то обошелся…
Мать чуть стрельнула эмоциями… наверно, обратила внимание на покусанные припухшие губы.
— Как ты себя чувствуешь, Кенчи? — Забеспокоилась она.
— Хорошо, ма! — Я улыбнулся и, судя по тому, что мать чуть осуждающе покачала головой, улыбка у меня была несколько… неадекватной.
— Лимончик зажуй. — Посоветовал отец и объяснил матери в ответ на ее немой вопрос. — Сатоши поделился. Рецепт от самого Рю-доно!
