надо. Она же и подсказала, что если у грешников деньги на дверь толстую есть, то на храм божий точно найдутся. Ну или хотя бы на лавочку возле него. Тут уж как повезёт.
Стасян кашлянул. Не то, чтобы его прошибло от запаха гипотетической консервированной сельди. Он и не таким незамерзайку, пролитую по лому с электролитами, закусывал. Но как выскочила более опытная женщина в делах НЛП-милостыни и гипно-убеждения толкнула подругу, замешкался.
А та ещё главное, что чтобы цыганский эффект попрошайничества выдать, как давай воздуха в рот набирать, чтобы посильнее возмущаться начать. Но осеклась сразу. Глаза без очков только за нижний край халата зацепились. А там багровое что-то торчит, однообразное. На фоне зелёнки на ноге.
А торчит, потому что крановщик уже понял, что дама в берете – опытная. А это дороже молодости.
Возбуждения процесс запущен оказался моментально. Не остановить его никак уже. Первый кусок консервов как достиг желудка, так сразу, видимо, и сил предал. В жар даже бросило. И выпить захотелось.
А как выпил в уме, да закусил по сути, так боец нижних войск в бой и приготовился! Нацелился на новую претендентку на счастье. Тыкает даже. Того и гляди залп даст вхолостую. Да не было пока команды.
Зоркая претендентка на выстрел покраснела сразу. Когда уже вымрет это человечество за пределами их общины?
А задумываясь, плечом подругу и двинула. То ли поддержки запрашивая, то ли от удивления сильного отступившись. Вроде и хочет сказать, «ты зачем человека из душа вытащила? Халат жены только и успел что накинуть!». А не может. Потому что картинка перед глазами растёт и крепнет. Аж слюноотделение началось.
Первая, глазастая, и в шапочке, даже поговорливее оказалась. Очки только поправила, вниз посмотрела мимоходом и с восклицанием:
– О, мой бог! – полшага вперёд сделала от рывка вероломного сзади.
А запнувшись о порог высокий, сразу за ближайшую ручку схватилась. Тут то Стасян и понял, что пленила его женщина коварная. Взялась за самое дорогое. Ещё и удержалась.
Не, ему-то не жалко. Но кому род продолжать? Пригодится ещё.
От удивления, однако, он сам полшага назад сделал. Да сцепились уже пальцы тонкие на боеголовке алой. Надёжно так зацепилась. Как следует. Таким девушкам в скалолазы бы, а не по цыганской стезе бродить.
Вот и получилось в целом, что от толчка напарницы девушка внутри квартиры оказалась, а консервы на пол полетели. А вторая, что в берете, наконец, звук включила и как давай возмущаться:
– Вот вы консервы норвежские из всяких тухлых акул едите и деликатесами каждый день давитесь, халаты модные женщинам дарите, ванны огуречные принимаете, а денег на бога нету что ли? А если поискать?!
И сама за порог шагнула, чтобы продолжить словесный натиск. Дверь даже прикрыла. Соседям-нищебродам тут делать нечего. Золотая рыбка – не для всех.
Стасян и рад бы сказать, что денег у него теперь действительно полный стол на кухне, да помешаются почему-то лишь в две купюры.
Но сказать не смог. Слова в горле застряли. Всё-таки пальцы нежные. А он не испорченный. В деревне то дрочить некогда, как и сексом заниматься. Ебутся только порой, а чаще заёбываются люди, пытаясь в люди выбиться. Труд от зари до заката облагораживает. И напрочь избавляет от желания шалить в тёмное время суток. Когда ни ног, ни рук не чувствуешь, блуд сам собой уходит. А что кто-то в кого-то и заливает при случае по субботам после бани, так это чаще самогон, чем жидкости для деторождения.
Вместо ответа крановщик на кухню пошёл задним ходом, издавая звуки «э-э-энд... ват… вау…».
Очкарик не поверила, конечно, ни единому слову. Но на всякий случай за ним засеменила мелкими шажочками. Ей патриарх Уклейманов на курсах повышения квалификации чётко говорил, что если ухватилась за клиента уверовавшего, то держись крепко, пока монеты не посыплются. Слабину не давать – это понятно. А там и купюры появятся. А если очень повезёт, то и квартира общине отойдёт.
Стасян креста не носил, поклоны не бил и церковной утвари не брал и даром, но пока до стола дошёл, попутно в бога уверовал и даже немного от сексизма подлечился.
Всё-таки есть толк от женщин с их мягкими пальцами!
Сам то если член в руки возьмёт, то только за кончик и исключительно – отлить. Дальше держать опасно – то занозу загонишь, то тосолом измажешь. А тосол в качестве смазки плохо подходит. В носу потом ковыряться не получается. Один раз попробуешь и насморка с обонянием весь сезон нет. Куда там ковиду.
Но не все оказались расслаблены и задумчивы в этот момент. Так женщина в берете позади подруги уже за телефон схватилась, чтобы в полицию звонить. Она начеку! Не зря старшей в паре поставили. А пока звонить будет показательно, кричать громко-громко надо и жаловаться превентивно. Всякий знает, чем больше шума, тем больше пожертвуют… Чтобы не так шумно было.
Парадокс? Аксиома? Жизнь!
Но тут её взгляд за евро на столе зацепился. Подобрела сразу. Стасян мычит чего-то, в купюры тыкает в стиле «а-а-а… гуд… ух-х…сука-а-а… йес!».
«Точно иностранец!», – подумала тут же ответственная за сбор средств на нужды секты дама и решила до последнего держаться.
Ошибки быть не может. Евро разглядев, сопоставив консервы с деликатесами заморскими и дверь мощную входную, дама в берете сразу проще стала. И берет тот стянув, с подругой плечо в плечо встала. Глаза жадные-жадные. Блестят даже. Но от вида купюр или члена налитого, сразу не ясно. Да только
