Естественно, Калюжный был немедленно наряжен в форму морпеха и поставлен меж десяти настоящих, похожих на него телосложением. Шаман его опознал, причем без особых затруднений.
– Если на богом забытом острове посреди океана знают одну из самых охраняемых тайн империи, то это явно выходит за пределы моих полномочий и требует разбирательства на гораздо более высоком уровне, – закончила Настя.
– Ты совершенно права, – подтвердил я. И подумал, что китайцам, похоже, все-таки придется строить научно-технический центр не здесь, а на каком-либо из Маркизских островов.
– Где сейчас шаман?
– В Ханга-Роа, я его отпустила.
– Как думаешь, там не все помрут от страха, если мы прилетим туда на вертолете?
– Наверное, не все, но зачем зря жечь бензин и расходовать моторесурс? Да и не в поселке же с ним беседовать. Достаточно будет пустить сначала одну красную ракету, потом еще две, и его сюда быстро принесут.
– Это как? – не понял я.
– На носилках, ногами вперед. Он же старенький, ему ходить трудно, вот я и подарила ему списанные медицинские носилки. Теперь на большие расстояния его носят четверо самых здоровых аборигенов, а еще четверо бегут рядом, чтобы в случае необходимости сменить уставших.
Настя взяла ракетницу и вышла из палатки.
Шамана принесли часа через полтора. Кстати, он оказался не просто шаманом, а верховным жрецом острова. К его прибытию был накрыт стол, но прямо сразу жрать, в соответствии с титулом, он не стал. Вместо этого старичок, только увидев меня, бодро спрыгнул с носилок, вытянул в мою сторону левую руку, правой же начал бить себя то в грудь, то по макушке. И быстро что-то залопотал. Я обернулся к Насте.
– Верховный жрец Ока Иу приветствует сошедшего на землю Рапа-Нуи одного из двух первых посвященных, – перевела Настя и с нескрываемым удовлетворением полюбовалась на мою ошарашенную физиономию. – Ему очень лестно видеть того, кто общался с самим человеком-птицей, – продолжала дочь. – Да, он еще говорит, что ты из другого мира, и выражает надежду, что духи предков будут к нему столь милостивы, что когда-нибудь позволят лицезреть второго посвященного, который родом из этого.
Я глянул на носильщиков. Они, сгрузив шамана, сразу отбежали метров на пятьдесят, так что вряд ли могли много услышать. Но все равно надо будет свести к минимуму любые контакты аборигенов с теми европейцами, у которых нет допуска по форме «два ноля». Дочери же было сказано:
– Переведи ему, что мы с пониманием относимся к его надеждам и готовы организовать ему встречу со вторым посвященным. Для этого потребуется всего лишь сначала на крейсере добраться до Гавайев, которые, насколько я успел выяснить, местные почитают как прародину, а потом на «Аисте» долететь до Питера. Обратная дорога – тоже за наш счет и по первому его требованию.
– Ока Иу согласен, – перевела Настя.
– Тогда пусть его покормят и уносят обратно, а ты расскажи мне про референдум, – предложил я в целях отвлечься от всякой паранормальщины, а то ведь на ней мозги могут невзначай и свернуться в трубочку, если превысить допустимую дозу.
– Явка девяносто девять и две десятых процента, – отрапортовала дочь. – За – девяносто восемь и шесть. Голосовавших против не было. Международные наблюдатели никаких нарушений не зафиксировали, что подтверждено их подписями в соответствующем протоколе.
Разумеется, на «Херсоне» присутствовали и они. Первый был от Гавайской Социалистической Республики. Там он занимал должность первого заместителя министра обороны, а в настоящий момент проходил стажировку в нашей морской пехоте, дослужившись уже до ефрейтора. Второй был шведом, потомственным алкоголиком и состоял в каком-то дальнем родстве с Бернадоттами. Этот с момента отплытия с Гавайев безвылазно сидел в своей каюте. И наконец, имелся и более колоритный персонаж – ирландский наблюдатель. Он происходил из какого-то настолько древнего рода, что Мари без возражений подписала указ о возведении его в пажи ее королевского высочества. Она даже намекнула мне, что это не такой уж плохой кандидат в мужья нашей дочери. Разумеется, не сейчас, а как минимум года через четыре. Я в принципе был не против, но при условии, что за предоставленный ему срок этот рыжий семнадцатилетний оболтус научится хоть чему-нибудь полезному. А то сейчас он умеет только хвостом таскаться за Настей – разумеется, не всегда, а только когда это ему позволяется. И смотреть на нашу дочку широко открытыми и безнадежно влюбленными глазами.
Впрочем, Мари, выслушав мое мнение, заявила, что от принца-консорта ничего более сложного и не требуется. Это она может точно сказать, у нее муж как раз принц-консорт.
– Лучше бы ты смотрел на меня так, как Патрик на Настю, чем весь последний визит хлестать пиво с Кейсментом! Хотя, возможно, именно вследствие этого он потом и подписал мои бумаги не читая.
Я, помнится, тогда честно попытался посмотреть на супругу требуемым взглядом, но, судя по ее реакции, особого успеха не достиг. Наверное, потому, что именно в тот момент вспомнил, какая это дрянь – ирландское пиво. Однако хватит воспоминаний, пожалуй…
– Дочь, из приведенных тобой цифр я делаю вывод, что один человек не участвовал в референдуме, а один воздержался при голосовании.
– Да. Не участвовал губернатор по моей личной просьбе, подкрепленной тремя рублями. Ты же сам говорил, что стопроцентная явка может вызвать ненужные инсинуации. Из этих же соображений один из чилийцев воздержался.
– А почему не абориген?
– Ему пришлось бы сначала долго объяснять, что означает требуемое и как его произвести, а у меня люди и так намаялись с подготовкой. Проще было дать рубль первому же попавшемуся чилийцу. В общем, не волнуйся – голосование действительно было абсолютно честным.
Когда «Кречет» уже появился в пределах видимости, я на катере отправился в Ханга-Роа с целью засвидетельствовать свое почтение местному губернатору. Потому как следовало решить, какими средствами обеспечить молчание его и прочих чилийцев, а то вдруг и они что-то поняли из выступлений шамана?
Разумеется, Герда была в любой момент готова к новому заданию, а обстановка вроде не подразумевала никаких трудностей в процессе его исполнения, но я хотел сначала попробовать разрулить ситуацию сам и не столь радикальными методами. В конце концов, наши корабли представляют в этой дыре Россию. И так как присутствие здесь еще и Гоши было бы для местных слишком жирно, то мне предстояло выполнить часть его работы. В частности, немного побыть милостивым и доброжелательным. Это, говорят, даже не вредит здоровью – ну, разумеется, если подобным не злоупотреблять.
