Боевые действия до сих пор происходили без особой решительности со всех сторон. Одинокая Франция умудрялась сражаться с коалицией крупнейших и сильнейших европейских государств. Громких побед не было ни у кого. Схватки, стычки, баталии, и все такое неопределенное, без заметного перевеса как на суше, так и на море.
Судя по количеству противников, Франция переживала один из периодов своего расцвета. Хотя расцвет государства имеет мало общего со счастьем граждан.
Да и где оно, это счастье? В эти времена, скорее всего, нигде. Нет его еще в природе. Условия не созрели. Если, конечно, воспринимать счастье с позиций начала двадцать первого века. Для нынешних современников все не так плохо. Другой жизни они не знают, да и эпоха главных потрясений еще впереди.
Все в мире весьма относительно. Особенно когда речь идет о зыбких категориях людских чувств.
Облегчало положение то, что войны считались делом королевским. До всеобщей воинской повинности и тотальных мобилизаций еще никто не додумался. Подданных происходящее касалось лишь косвенно, за исключением небольшой категории профессиональных военных да тех людей, которые желали денег или славы. Простых людей еще могли завлечь в армию обманом, а порою – и силой, но уже дворяне участвовали в них исключительно добровольно. Хочешь – сиди в поместье. Никто, включая короля, тебя за это не осудит.
Так что, может, что-то хорошее в данной эпохе все-таки было. Благо, нужды в деньгах ни Командор, ни его люди не испытывали. Если сейчас некоторые собирались принять какое-то участие в обороне Шербура, то исключительно в целях личной безопасности.
Да и какое участие? Бригантина – корабль небольшой, а фрегат своим никто не считал. Пленных матросов уже сдали властям. Если же «Глостер» продолжал числиться за Командором, то лишь потому, что Жерве сейчас было не до него. Свободных команд все равно не было. Да и кое-какого ремонта «Глостер» требовал. После пушечного залпа в упор – оно не удивительно.
О возможности еще одной схватки с англичанами не думалось. Зато решить, как пробраться в Россию, хотелось. Пусть не сразу, а после какого-то времени на отдых, встречи с д'Энтрэ и прочих приятных обязанностей.
– Но не обязательно же, блин, драться с британскими купцами в Архангельске! – Ярцев все время возвращался к своему плану.
Людям свойственно стремиться на родину, особенно когда другие страны тоже не сулят ничего особо хорошего.
Нет, какое-то время пожить во Франции можно, но всю жизнь…
– По-моему, можно попробовать, – согласился Сорокин. – Переберемся в Дюнкерк, получше подготовимся, а там… Раз другие ходят этим маршрутом, то пройдем и мы.
Море его не страшило. В корабле он был уверен. Холод не беда. А шторма… Мало их, что ли, пережито? В Карибском море бывали такие ураганы, что куда там северу!
Командор вновь чуть поморщился. Все же не влекло его в такие широты. Ох, не влекло!..
По лицу Командора скользнула улыбка.
– А если зайти с другой стороны? – набивая очередную трубку, поинтересовался он.
– Там же турки с татарами! – Никто сразу не понял мысли предводителя.
– Да при чем здесь турки? Спокойно обойдем Африку, выйдем в Индийский океан, мимо Индии проплывем в Тихий. Владика еще нет, но Камчатка давно российская. А от нее через Сибирь не спеша до Москвы… – Было непонятно, всерьез он предлагает или просто иронизирует, малость устав от рассуждений.
– Но это же такой путь! – возразил Валера. – Почти кругосветка. Вы хоть представляете?
– А что? – включился в игру Флейшман. – Побываем на черном континенте. Где-нибудь на территории грядущего ЮАР поищем алмазы. Потом задержимся у коллег на Мадагаскаре. Сколько помнится, где-то в тех краях одно время даже существовала пиратская республика. Прибарахлимся, побезобразничаем, может, выставим свои кандидатуры в местный сенат, или что у них там? В Индии покатаемся на слонах и отправимся на поиски заброшенных городов и жутких тайн Востока. В Японии поучимся искусству ниндзя и приобретем себе настоящие самурайские клинки. Затем задержимся в Китае в каком-нибудь монастыре мудрого гуру. Заодно заработаем черные пояса. Кто их сейчас имеет в Европе? Да и дорога по Сибири нынче долгая. Больше по болотам, тайге да компасу. Сейчас шестьсот девяносто четвертый год. Лет через двадцать доберемся до цели. Полтава уже отгремит, Питер будет построен. Так что прибудем на все готовенькое.
– Почему через двадцать? Я думаю, лет на десять позже, – веселился Командор. – В окружении многочисленных детей и внуков. Зато сразу выйдем на пенсию. Заведем дачки под Москвой, раз уж виллы на Гаити не захотели. Лепота!
– Да ну вас! – До Ярцева лишь сейчас дошло, что его компаньоны откровенно ерничают, сбрасывая таким образом накопившееся напряжение и откладывая на время груз нерешенных проблем. – Я уж и вправду подумал…
Ответом ему был смех. Не хохот, а именно смех. Людям всегда необходим какой-то повод для веселья. Если относиться ко всему слишком всерьез, то в конце можно и спятить.
Стук в дверь не дал компаньонам как следует развить план Кабанова.
– Да!
– Командор, к нам направляется шлюпка с каким-то офицером, – сообщил матрос. – Скоро пристанут.
Большинство команды съехало на берег. Однако вещи моряков пока оставались на бригантине, и потому по жребию продолжалась нестись вахта. Вошедшие в нее отнюдь не обязательно собирались следовать за своим предводителем дальше. Но надо же охранять добытые в далеких краях сокровища!
– Наверно, от Жерве. – Сергей поднялся. – Ладно. Все равно еще будет время решить, каким путем мы пойдем к грядущему завтра. Ленинским или найдем какой-нибудь свой.
Капитанская каюта на «Лани» для всех была тесновата. А уж накурить в ней успели так, что дышалось с трудом.
Наверх вывалили дружно, и от морского воздуха головы едва не пошли кругом. После дымовых табачных завес глоток кислорода тоже в состоянии действовать как наркотик.
Так и застыли на палубе тесной группой. Совместно прожитое роднило их гораздо больше, чем это смогла бы сделать общая кровь. Вроде бы разные, они стали одной большой семьей. Настолько крепкой, что вместе готовы были выступить против всего мира. Да и выступали порою не раз и не два.
Они стояли и смотрели, как на палубу поднимается франтовато одетый офицер. Оглядывается, делает к ним шаг.
– Господа! Прошу прощения. Кто из вас шевалье де Санглиер?
– Это я, – выступил чуть вперед Командор.
– Вас просит прибыть морской министр Франции Поншартрен.
– Куда прибыть? – несколько удивился Командор. – Насколько я осведомлен, официальный визит состоится не раньше чем через неделю. Или я ошибаюсь?
