— Какая интересная роспись… — медленно пошел по горнице сарацин. — Мне кажется, я видел что-то подобное… Где-то… В каком-то из трудов…
— Ты же образованный географ, писарь султана Улугбека? Я верно понял значение твоего подарка?
— О-о, Аллах!!! — внезапно простонал гость и упал перед стеной на колени. — О Аллах, ты явил мне чудо! Великое чудо! О Аллах, ты вознаградил меня за труды! — Хафизи Абру ткнулся лбом в пол, снова выпрямился. — Ради одного этого стоило ехать в мир холода и льда!
Вожников довольно улыбнулся. Все-таки приятно встретить человека, способного оценить твои старания. Даже купцы не особо понимали скрупулезности великого князя, полностью полагаясь на свои путевые свитки, а рудознатцы и ремесленники не видели особой нужды наносить на стену встреченные в пути протоки и ручейки, отмечать горы или шахты. Зачем, если и так о нужном месте и торговцы, и работники знают?
— Ты в подробностях изучил земли персидские, хорезмские, арабские, индийские, уважаемый Хафизи Абру, — облокотился на край стола Егор. — Мне же о сих краях почти ничего неведомо. Токмо север Персии купцы смогли описать, да часть Шелкового пути. Посему давай договоримся так. Ты получаешь все необходимое и наносишь на карту не отмеченные здесь реки, горы, дороги и города, я же взамен дарую тебе покровительство и право путешествовать по землям империи и за ее пределами.
— Велик Аллах! — снова поклонился стене Хафизи Абру. — Милость его безгранична. Он наградил детей своих мудрейшими правителями из мудрых, равными разумом пророкам и царям древности! Он прислал людям великого султана Шахруха, любящего звуки поэтического стиха превыше звона булата. Он прислал людям мудрого султана Улугбека, посвятившего себя не войне, а астрономии и математике. Он прислал людям тебя, великий князь Георгий, создавшего карту всего обитаемого мира во всех его мельчайших подробностях. Дозволь мне сделать ее копию, и я стану твоим преданным рабом до конца моих дней!
— Хорошо, делай, — разрешил Егор. — Но только сначала добавь на нее то, чего на ней не хватает, но тебе известно. Оставляю тебя наедине со своим сокровищем. Мне, увы, надобно возвращаться к делам.
Великий князь вышел из комнаты, отправился в малые пиршественные палаты, но по пути не удержался, заглянул к супруге, которая тоже готовилась к завтраку — но на женской половине и с женской свитой. Просто, чтобы еще раз поцеловать любимые глаза. Но, потянув створку, вдруг увидел стоящего перед ней на колене боярина.
— …взор твой тревожит душу, словно свет луны среди ночного мрака, аромат твоей кожи подобен весне среди зимней вьюги, звук твоего голоса согревает жарче солнца, — горячо шептал наглец, удерживая в пальцах руку Елены. — Твоя стать заставляет дрожать от вожделения любого мужчину, черты лица словно высечены из…
— Дозволь, княже, — попыталась протиснуться мимо Егора дворовая девка. — Госпожа за накидкой соболиной посылала.
— Проходи… — посторонился слегка ошалевший от увиденного Вожников, запер за служанкой дверь, прижал ее ногой и рукой. Уже через миг створка вздрогнула от толчка, потом затряслась от ударов:
— Егор! Егорушка! Открой! Открой, любый мой! Это не то, что ты думаешь!
Вожников не думал ничего. И в голове, и в душе у него стало пусто, словно внутри лишившегося языка колокола.
— Егор, Егорушка… — Жена перестала ломиться и теперь только тихо гладила дверь ладонью. — Открой, милый…
Великий князь молчал. Он не знал, совершенно не представлял себе, что нужно делать в подобной ситуации. А придумать, решить на месте как-то не получалось.
Женщина сдалась, отступила, повернулась, зло рыкнула на Пересвета:
— Пошел вон отсюда, пока я тебя прежде мужа не убила! Боже, что же теперь будет, что будет?!
— Но ведь между нами ничего… — начал было оправдываться княжич, однако Елена настолько красноречиво потянулась к ножу на поясе, что он осекся и стреканул к ближайшей двери, нырнул за нее. Это была кладовая с платьями и сундуками, но мальчишке было не до выбора.
— Боже, что будет? — опять схватилась за голову Елена, толкнула служанку в плечо: — Чего стоишь, дура? Милану зови, бегом! И Федьку, коли на глаза попадется. Его князь любит, его послушает…
Девка метнулась в коридор — и дверь, на диво, оказалась уже открыта.
Вожников в это время решительно вошел в пиршественную палату и остановился, не доходя до стола. Поклонился знатным боярам:
— Прощения прошу, други, но веселитесь сегодня без меня. И приема утреннего сегодня не будет. Вести важные дошли до меня с ордынского порубежья. Срочно надобно с ними разобраться!
Егор поклонился еще раз и вышел, оставив высшую знать гадать, что именно могло произойти. Вожников был уверен, что факт о появлении в его покоях личного посланника из Самарканда очень быстро всплывет, подтвердив его слова, а остальное… Остальное князья с боярами сами додумают, они это умеют.
Через минуту правитель вошел в «черную комнату», запер за собой дверь, выдернул внутреннюю раму, распахнул окно, полной грудью вдохнул морозный воздух, зачерпнул скопившийся на подоконнике снег, отер им лицо, шею, бритую голову. Больше всего ему хотелось напиться — но ключ от бездонных погребов дворца болтался на поясе Миланы, заведующий хозяйством. Завести личную заначку Егор как-то не озаботился, а идти искать кого из дворни, приказывать накрыть стол не хотелось. Хотелось побыть одному.
У стены осторожно кашлянул Хафизи Абру:
— Прошу прощения, властитель, но не повредит ли холодный воздух сей дивной росписи?
— Мерзнешь, сарацин? — догадался Вожников, еще раз мазнулся снегом, закрыл окно. Поднял и ткнул на место вторую раму, вогнав по углам распорные клинышки. — Так лучше?
— Благодарю тебя, великий князь.
— Что-нибудь получается? — подошел ближе к нему Егор.
— Очертания морей сих неверно нанесены, мудрейший, — указал на Персидский залив географ.
— Все может быть, сарацин. По памяти рисовал. Ты старые контуры затри, они угольками простыми сделаны, новые нанеси. Потом закрашу.
— Не боишься, что случайным прикосновением труды многие испорчены будут?
— Боюсь, Хафизи Абру. Да токмо иначе как править? Когда уверенность появится, что все точно сделано, велю мозаикой каменной в храме Николая Чудотворца карту выложить. Сей святой — морякам покровитель известный, там ей самое место. А себе потихоньку новую, уточненную собирать начну. Только уже не на стене, а на куполе. Чтобы координаты не смещались.
— Боюсь прогневать тебя, властелин, но не просветишь ли ты меня, что за неведомые земли отмечены у тебя там, далее, на стене соседней? — указал самаркандский ученый на левую стену, на которой распласталось уродливое подобие Американского континента.
