-Не было там волков, Петр! Откуда? - вставил Комбат. - Домашние псины были. Собаки очень тяжело болезнь переносят, на куски разваливаются, а все ходят , ковыляют.
-Во-во, домашние... Ну, метро завалили, думали, что все успокоится у нас. Хрен вам! - он театрально выставил огромный кукиш на всеобщее обозрение. - Кто-то заметил, что на Смоленском кладбище могила вырыта. На новом участке, где начали хоронить перед самой эпидемией. Ну, сначала в очевидное не поверили, думали, кто-то свежие могилы раскапывает, каннибалы же были, голод... А потом я сам увидел, как один из под земли выбирается. Раскапывает себя, значит... Нежилец этот... Возможно, живым впопыхах похоронили, не знаю уж... Ну и в конце концов, осели мы на Стрелке. Подогнали технику, поставили бетонные блоки и с тех пор так тут в башне и живем. Отгородились от остального острова. А что там сейчас творится, кто его знает.. Прохожу иной раз мимо периметра, а из-за бетонки вой, стоны, иногда как плачет кто-то... Или словно рвут кого на части... Мороз по коже... Не знаю, что там творится, и знать не хочу... Шатуны вообще-то прыткие , черти.. Надо было сразу с мостами кончать, да ведь красота такая.. Строили на века, а вот как получилось... Да... много чего тут было, брат, не расскажешь всего!
-В метро SR распылили, вот что. - авторитетно заявил Титов, крепыш с коротким ежиком, пронизанным выше левого виска седой полосой. Говорил, что поседел, когда ходил по квартирам, еще будучи ликвидатором. - У нас много его на складах хранилось. Накопляли стратегические запасы на случай третьей мировой, вот и нашли применение. У нас сначала сделают, потом разбираться начнут. Люди ведь не только в квартирах от пандемии прятались, несколько тысяч в тоннели спустилось. Закрыли гермозатворы, отгородились, и сразу же на Чернышевской эпидемия вспыхнула, потом на других станциях. Вирус не могло остановить ничто, тем более, простые двери и укрепления. Одному мудрозадому генералу померещилось после донесений об эпидемии в подземке, что в тоннелях здоровых людей не осталось вообще, вот и решил он для верности газок туда запустить через вентиляционные шахты, шатунов потравить. Конечно, в здравом уме такой приказ никто бы не отдал, да у него уже температура была, бредил; вскорости, говорят, помер служивый. И ведь нашлись же люди, которые выполнили приказ! Тоже, видать, крыша уже съехала. Безумие всех охватило - и немногих здоровых, и тем более, инфицированных. Всеобщее помешательство, паранойя, повальная слежка всех за каждым...
Распылили в тоннелях метро, а там такое после газа в тоннелях развелось! От газа живность не погибла, ни люди, ни крысы. Только мутировать начали. Кто там из здоровых все еще хоронился внизу, черт те во что превратился из-за газа. Страшные последствия он вызвал, а концентрация в подземке была бешеная! Говорят, много здоровых людей в метро погубили. Солдаты стояли у входов в метро и расстреливали тех, кто выходил оттуда наружу, впрочем, таких было совсем немного. Люди в оцеплении просто стояли и слушали вопли, доносившиеся сквозь гермозатворы и из вентиляционных шахт. Дикие были вопли, многие бойцы не выдерживали, бросали оружие, спасались бегством. Через неделю оцепление у станций просто перестало существовать.
Один мой друг застрелился прямо в оцеплении. Не выдержал...
Такой уж у них был приказ - никого из метро не выпускать. Глупейший приказ - больные были повсюду, не только же в метро! Тем не менее, пока еще существовал питерский штаб, отдавались распоряжения, про которые как правило, сразу же забывали и отдавшие приказание, и те, кто его принимал. Вот так-то...
-Господи, когда ж это кончится? - заскулил Остапенко. - Стреляли ж их, огнем жгли, авиабомбами сыпали, нет же, прут все и прут. Откуда ж берется их столько! А ну как к нам на Стрелку полезут!
-Прекрати, Остапенко. Не сунутся они к нам. Нева глубокая вокруг Васильевского, плавать они пока не научились, бетонка крепкая. - повысил голос Барин.
-Я слышал, со всех окрестностей они в Питер лезут. Как медом им тут намазано. Все дрянь сюда сползается, к жилью поближе,- басил с другого конца стола Штерн, высокий, плечистый мужичина лет сорока.
Барин глянул на него задумчиво. Помолчал, потом процедил задумчиво.
-Странно это. Очень странно. Говорят, в других местах такого нет, как у нас. Ну, что стекаются они сюда в таком количестве. Действительно, впечатление такое, что в нашем районе есть что-то такое, что их привлекает...
-Мясо их привлекает, вот что!- выпалил Шаповалов.
Антон глянул на него. Истерик, еле держится, чтобы не сорваться. Тяжело ему. До сих пор, говорят, дети ему снятся. Такое пережить и с ума не сойти- это не каждому дано...
-Не скажи. Вот в окрестностях Бахаревки вообще шатунов нет. - отрезал Барин.
-Так лес там, не бродят они по лесам! И потом, кто на РЛС сунется? Там же излучение, волны. это для шатунов смерть верная. Мозги вытекают от волн. Человеку здоровому терпимо, хотя стрелки у всех на полшестого, а шатунам, я слышал, кранты сразу. Держатся на отдалении от РЛС. И правильно делают. Вот где действительно безопасно! - сказал Платонов.
-Безопасно только на "Циолковском", - произнес угрюмый Димка Васильев, парень двадцати четырех лет отроду, с самого начала сдружившийся с Антоном. Его фамилия, как нельзя более подходившая жителю острова, была гордостью семьи Димки. Его предки жили на острове с самого начала его заселения в первой половине восемнадцатого века. Он не был разговорчивым, предпочитал тянуть жидкий помойный чай кружку за кружкой, но тут уж не утерпел. - Отрубится электричество на вашей Бахаревке и сметут ее в два счета, как Петропавловку...
-Жрать им просто нужно. Обмен веществ поддерживать. А в городе и магазины еще остались склады. И люди, конечно. Это их и приманивает. - гнул свое Шаповалов.
-Знаю, слышал уже. - откликнулся Антон.
-Да ничего ты не знаешь, пацан. Откуда тебе знать? Жил все это время на своем острове, как у Христа за пазухой, горя не знал, пока мы тут дерьмо за вами убирали, островными. Чистюли значит, переждать хотели, пока все кончится. А вот хрен вам! - сунул Шаповалов волосатую дулю под нос Антону.
-Отстань от парня, Шаповалов. Тоже мне, нашел виноватого... - вступился за него Гамов.
-Пусть знает, куда попал. Сам сюда приплыл, никто его насильно не тащил!
-Да не слушай ты его, Тоха. Слышь, ты вот про Аврору знаешь уже? - перебил его Щербак, оживленно блестя глазами после самогона. Впрочем, глаза горели почти у всех. Невзирая на насупившегося и погруженного в свои мысли Комбата, самогонка потихоньку вновь пошла булькать в стаканах. Сначала наливали украдкой, затем, поняв, что Комбат не возражает, бутыль вновь водрузили на середину стола.
