к столовой, Кадзумицу всё же задал вопрос, который, я уверен, интересовал и братьев Сагара.
— Кстати, Акира, а Мори-сан сегодня будет завтракать с нами?
Взгляды всех троих сошлись на мне.
— Как знать, — я флегматично пожал плечами и объяснил: — Я ей написал сегодня, но ответа не последовало.
— Понятно…
— Эм… — неуверенно начал Асахико, — а у кого-нибудь есть догадки на тему того, что может быть с ней?
— Может, месячные? — сказал откровенную глупость Мунэёси.
«И вот не поймёшь — то ли он так шутит, то ли всерьёз не понимает, как устроено женское тело…»
И видимо поняв, какую он только что глупость сказал, замахал руками и, покраснев, сказал:
— Шутка! Это шутка! Просто неудачная шутка…
Теперь уже ни у кого не было сомнений, что это была не шутка… Но при этом все сделали вид, что ничего не произошло и быстро перевели столь неудобную тему на всякие мелочи.
* * *
После завтрака Асахико попрощался с нами и направился к своему классу на совещание перед началом матча, а мы же втроём направились в зал для наблюдения за ходом экзамена.
Когда мы прибыли в зал он был ещё почти полностью пуст, так что мы смогли занять местечко, которое устраивало всех троих. Если быть точнее, то это место — столик в середине зала, у правого края. Идеальное место, потому что и вид на экран открывает хороший и не слишком много людей будет пялиться, что несомненно меня радовало.
— Как думаете, кто это сделал с Танэгасимой? — неожиданно спросил Мунэёси, стоило нам сесть за стол.
— Если честно, тоже думал над этим и в итоге — так ни к чему не пришёл, — ответил Кадзумицу, покачав головой. — Да и этот вопрос на самом деле куда более обширен, чем кажется на первый взгляд. И всё потому что не ясны, как минимум, четыре главных момента: кто именно это сделал; почему он это сделал; почему школа это не остановила, хотя это были явно специально нанесённые травмы, а это прямое нарушение правил; и почему школа до сих пор ещё ничего не сказала касательно этого момента?
— Ого, а я даже не задумывался над этим…
— Как, наверняка, и большинство, — подметил Кадзумицу, обведя глазами всех находящихся в зале. — Даже после того, как слухи разошлись до каждого класса, а в этом я уверен, всем ученикам совершенно всё равно на это происшествие. Ну ладно, тут я утрирую, конечно, но факт остаётся фактом — после столь вопиющего происшествия большинство учеников остались слишком спокойными. И всё потому что думают, что виноват во всём произошедшем сам Танэгасима, ибо и характером он не блистает, из-за чего постоянно находит проблемы; и, притом, что он их находит — он даже сражаться толком не умеет, так что всякий раз ему достаётся, если кто-то не вытаскивает его из передряги. Впрочем, это вы и так наверняка знаете. Ну… — он посмотрел на меня, — как минимум, ты Мунэёси это наверняка знаешь, — поправился он.
«Так значит, он сам по себе конфликтная личность, которая постоянно влезает в подобные проблемы? Что ж, нам повезло даже больше, чем я ожидал…» — подумал я, пока продолжал слушать Кадзумицу.
— В общем, я хочу сказать, что раз школа до сих пор не нашла виновника, то и вряд ли это сделает позже. А это значит… кто-то смог обойти защиту школы, и в теории, подобное теперь может произойти с каждым. И именно это — и есть главная проблема всей этой ситуации.
— Да, тут ты точно прав… — согласился с ним Асахико, задумавшись. — Теперь интересно, что же школа предпримет, чтобы оправдаться перед учениками, а главное — перед родителями учеников, которые отныне будут крайне настороженно относиться к школе и к особым экзаменам. Иначе говоря — репутация школы была подорвана одним происшествием.
— Именно, — Кадзумицу кивнул. — И это им ещё повезло, что всё закончилось относительно несерьёзными травмами. Будь у него действительно серьёзные травмы, которые могли бы угрожать его жизни, — дело бы приняло совершенно другой оборот. И это, даже не говоря о том, что была вероятность того, что всё могло закончиться летальным исходом для Танэгасимы. И в таком случае — репутация школы была бы попросту растоптана. С сама школа это наверняка понимает, так что сейчас, без всяких сомнений, она прикладывает максимум возможных усилия, чтобы распутать это дело и найти виновного, или виновных, — этого я уже не знаю.
— Ну, то, что школа сейчас ищет виновника — очевидно, — согласился с ним Асахико, — но я даже не думал, что всё настолько плохо. А ты что думаешь, Акира? — неожиданно обратился он ко мне.
«Что я думаю? И что же мне ответить?..»
— Думаю, что всё именно так, как сказал Кадзумицу — и про то, что на месте Танэгасимы мог бы кто угодно, из-за чего, отныне, каждому стоит быть куда осторожнее на любом экзамене, где можно получить травму; и про то, что школа понесла катастрофическую потерю в плане репутации. Сложно даже представить, во что именно это выльется для школы. И ведь крушение репутации школы — это не финал этой цепной реакции, запушенной этим происшествием. Финал будет то — как сильно это отразиться на роде и доме Мори, ведь именно им принадлежит эта школа, и именно нынешний глава занимает пост директора. А именно в сторону директора полетят все основные оскорбления и обвинения.
— А ты не перебарщиваешь? — несогласно спросил Асахико. — Нет, я конечно всё понимаю — он главный и так далее, но это же явный перебор, ведь травмы-то, учитывая способы лечения школы, просто смешные. Да и ко всему прочему, Харуцугу — член рода Танэгасима, который состоит в доме Мори. Им попросту будет не выгодно раздувать из этого конфликт. По крайней мере, конфликт, который выйдет за рамки внутридомовых разборок, — уточнил он.
— Так-то всё правильно, но боюсь, конфликт будет раздувать не род Танэгасима, а другие рода, чьи дети учатся в этой школе, — ответил ему за меня Кадзумицу. — Всё же слухи об этом уже слишком сильно разошлись, чтобы их можно было как-нибудь остановить. Даже в интернете уже есть фотки того, как его Харуцугу выносят на носилках, а у него вывихнутые в противоположные стороны конечности. И так как
