кустам шляться. Не мог утром в туалет сходить. Смотри сколько у других пацанов поймано.
Успеха нашей дружной компании были мизерны. Димон поймал пару пескарей, Вовка и вообще сидел пустой и злился на весь мир. Так. Подойдем и посмотрим, что там у нас под водой. Ждет нас кто под водой или надо менять диспозицию. Нет, у Вована было совсем не пусто. Стайка окуней вяло стояла в воде и никак не реагировала на его червяка. Сытые что ли? А если пошевелить червячка?
– Вова, чуть чуть удилищем пошевели, а то червяк у тебя совсем вялый.
Опытный Вован хмыкнул, но последовал моему совету. Задремавший было окунь, молнией метнулся к наживке и проглотил её.
– Тяни!!!
Рывок и окушок граммов на двести заметался на берегу у наших ног. Рыбалка пошла на лад.
– Вот вы где! Галка явилась, когда в нашем общем ведерке трепыхалось без малого пятнадцать рыбешек. В основном мелочь, но пара щуренков, окунь грамм на триста, в общем, и на поджарку и на нашу общую уху. Мы сегодня были лидеры.
– Награждается победитель соревнования среди рыболовов. По общему мнению всех участников это будет Боря Смирнов! Приз в студию!
Стесняющаяся и гордая Галька вынесли на берег новую удочку с неплохой леской. Скверная леска всеобщая беда нынешних рыболовов. До японских лесок видимо еще время не дошло. Вера, вручая мне подарок, незаметно больно ущипнула меня за руку. Видимо у нас еще состоится не один секс.
Уха с пионерским аппетитом и черным хлебом получилась на удивление вкусной. Как незаметно пролетело время. А вот уже гудит на берегу машина. Надо срочно ехать, опаздывать на обед не годится.
………………………………………………………………………………..
– Новую удочку заполучил? Принесешь ко мне в палату. И извинишься, что сразу не пришел.
Всё тот же Витька. Нет, надо с ним кончать. Я даже знаю, каким способом. Выманить бы его вечерком на улицу. И чтобы без свидетелей.
Толпа спешившим с обеда ребят толкала нас и двигала. Невозможно было разговаривать.
– Я сказал, ты запомнил.
Он удалялся, уверенный в себе с холеной сытой рожей. Таким я его и запомнил.
– Зайдешь ко мне Смирнов в пионерскую. Перед тихим часом.
Вера Михайловна, строгая и серьезная указала на меня пальцем и пошла дальше. День сулил еще больше удовольствий…
– Запри дверь. Шторы я задернула, пошли туда к дивану. Ох, посадят меня с тобой Смирнов. Я тебя вызвала, чтобы сделать выговор о плохом поведении. Запомнил. Ну иди скорей…
Не озабочиваясь тем, чтобы снять одежду, она подняла юбку и легла на диван. Плюшевое старое чудовище вряд ли видело такие скачки. В этот раз я не спешил. Мне даже удалось два раза довести её до оргазма и подвести к третьему.
В дверь постучались.
– Затихли. Подождали.
Она натянула юбку и, поджав ноги, ждала. Стук не повторялся.
– Всё-таки уходи. Береженого бог бережет. Ты сегодня молодец. Но уходи. Когда встретимся? Когда-нибудь.
Женщина получила своё, женщине ты больше не нужен. Ничего. Через денек она про меня вспомнит.
На столе в пионерской комнате ни кусочка съестного, а мне опять хочется есть. Что я теперь за жалкое создание. Странный дар наделил меня и странною потребностью. Организм у меня явно не совсем человеческий. Интересно, а что я еще умею?
– Оторвался ты от коллектива, Борька. Всё с Галькой гуляешь? Смотри, будешь алименты платить. Восемнадцать лет платить будешь.
Мои друзья заботились обо мне. Всё-таки хорошие мне достались соседи по комнате.
В тихий час редко когда спят. Но сегодня мы умотались по-взрослому, и мои друзья дружно захрапели через пару минут. Надо представить два помещения: знакомый мне магазин и комнатку в первом корпусе, где обитает мой обидчик. Сейчас он наверняка находится там, правила распорядка действуют и для блатных.
Так. Вот полка магазина, вот предмет, которых я для себя облюбовал. Тяжеловатый гад, но ничего перемещается легко. Мгновенно перелетев в палату лагеря, я глянул в комнату моего врага. Вот беда, он не один. Рядом на койке возлежит его холуй, тот, что меня травил вместе с ним. Прости холуй, ты оказался не в том времени и не в том месте. Что один нехороший мальчик, что два нехороших мальчика, разница невелика. Злодеи спят, всё-таки они еще дети. И пусть останутся детьми. Тяжелая гиря для взвешивания продуктов вылетает из ниоткуда. Ниоткуда с любовью, шепчу я, старательно прицеливаясь. Удар гирей в висок и мой обидчик затихает навсегда. Холуй Сережка шевельнулся на кровати. Нет, снова затих. Ему достается удар в лоб, кость трескается. Зрелище не для слабонервных. Никогда не думал, что буду делать такие вещи. Противно, но, а что другое я мог сделать? Такой вариант самый эффективный. Гиря, повисев в воздухе, отправляется на свое привычное место в магазине, рядом со счетами, рядом с кассой. Кровь я не успел вытереть, ну и черт с нею. А парней неплохо бы тоже убрать из лагеря. Смогу ли я это сделать? Река, место, где мы днем ловили рыбу, представляются мне. Повыше по реке густые заросли тростника. Заболоченный участок. Туда, если что попадет, вряд ли кто найдет. Раньше съедят лягушки, обглодают речные черви. Отправляйся плейбой в те еще края. Мамка твоя поплачет и утешится. Будет всем рассказывать, какой ты был хороший мальчик. Тело убитого исчезает из комнаты. Вот тростник, вот лягушка высунула из воды любопытную мордаху. Туда его! Виктор с плюханьем падает в воду. Со вторым уже легче. Отправляю Серого следом за шефом. Они будут лежать в водной тиши и думать о вечном. О том, с каким удовольствием меня бы изувечили. Но я успел первым.
Руки мои чисты, на них ни капли крови, ни следа вылетевших из голов мальчишек мозгов. Из меня может получиться идеальный убийца. Убийца, который не оставляет следов. Убийца, которого практически невозможно поймать. Хотя любой убийца, говорят, рано или поздно ошибается и попадает на электрический стул. Я ворочаюсь еще минут пятнадцать, а потом к удивлению тоже засыпаю. Мне не надо нести сегодня мои удочки Виктору. Бояться плейбоя и его дружков тоже не надо. Кстати, а всех ли дружков я знаю?
Мне снится пионервожатая Вера, она делает мне хороший, очень хороший минет. У постели стоит всё та же Галька и держит свечку. Не стыдно тебе Боря?!...
– Не стыдно? Где ты весь день шлялся?! Только не ври, что спал. Ребята вот говорят, что ты пол тихого часа где-то проболтался.
– Ничего
