в ледяной улыбке. – Да, я узнал тебя, Маркиз! Что ж ты не прихватил свои сорок легионов бесов? Решил, что справишься с жалким человечишкой сам? И, кстати, я потратил всего одну пулю, так что не торопись присваивать мою душу!
Из рукояти меча появилось водяное лезвие. Я убрал щит, и демон ринулся на меня, широко раскрыв пасть. Из неё вырвалась струя пламени, но я тут же погасил его водой. Часть её попала Амону в горло, и он надрывно закашлялся. Я же прыгнул вперёд и рубанул его мечом. Лезвие из святой воды, насыщенной ионами серебра и железа, прошло сквозь него, как сквозь масло! Но я для верности ударил ещё раз.
Выражение лица – точнее, морды – Амона изменилось.
Воздух загудел от напряжения, и волосы у меня на голове встали дыбом. Атмосфера вокруг монстра густела, дышать, несмотря на раскрытое окно, становилось трудно.
Амон издал отчаянный вопль и пошатнулся. Его тело медленно распадалось на куски. По серой коже заструились тонкие, быстро растущие трещины, наполненные алым светом.
Кабинет вдруг исчез, и я оказался посреди бескрайней площади, абсолютно плоской и ровной, словно вырезанной из огромной каменной плиты, отполированной до зеркального блеска.
Неба не существовало - белёсое и прозрачное марево, клубившееся над головой, едва ли могло претендовать на это звание. Всё здесь было пропитано озоном, вдалеке попеременно вспыхивали белые молнии. Звука не было. Он просто исчез, хотя видно было, как кричит распадающийся на куски, словно гнилой пень под ударами топора корчёвщика, Амон.
Я попытался вздохнуть, но не смог. Лёгкие наполнились жжением, кровь запульсировала в ушах. Ощущения были, словно я тону, захлёбываясь пустотой!
Чёрт, где это я?!
Амон на моих глазах не только разваливался, но и таял. Плоти становилось всё меньше, а красного света, исходящего из неё, всё больше – он буквально пожирал его тело!
В мареве, клубившемся над «площадью», разверзлась дыра – белёсый туман разошёлся, и из него показался огромный кожистый хобот, который, извиваясь, начал опускаться к Амону. Он влажно блестел от покрывавшей его слизи. На конце раскрылось отверстие размером с ворота: тёмно-розовые ворсинки подались в стороны, обнажая чуть подрагивающую плоть, покрытую белёсыми, как язвы, наростами.
Всё, что ещё оставалось от демона, устремилось вверх, влекомое невидимой силой!
Зрелище было поражающим и пугающим одновременно: там, наверху, скрывалось нечто невообразимое - тварь из иного мира! Я видел лишь малую её часть, и трудно было даже вообразить истинные размеры существа.
Тварь засосала останки демона за несколько секунд, не оставив от него на гладком камне и следа.
Я чувствовал, что за мной наблюдают: чей-то глаз, которому не мешали никакие преграды, уставился на меня и изучал. Я подумал, что настала моя очередь быть затянутым этим болтающимся над головой хоботом. Подобная перспектива ужаснула бы, если б не близость смерти от удушья: воздуха по-прежнему не хватало, и я почти потерял сознание. Воды вокруг не было, и трансмутировать кислород было не из чего.
Розовые отростки на конце хобота слегка шевелились, блестя от прозрачной слизи.
В глазах у меня потемнело, и я отключился.
- Вы, господин Блаунт, сами виноваты, уж простите за прямоту, - говорил барон Кобем, сосредоточенно раскуривая сигару. – Надо было оставить всё Ласи. Пусть бы потрудился, бездельник! Так нет, попёрлись сами к этому Редверсу! Вот и результат.
- Ничего, - ответил я. – Со мной всё в порядке.
- Вы, молодые, вечно лезете на рожон, - покачал головой барон. Достал из кармана цветастый платок, обстоятельно чихнул в него, сложил и спрятал назад. – А Редверс-то мёртв! И если бы просто мёртв… Что я скажу там? – старик возвёл очи горе. – Эмиссарам Его Величества кого покажу? Кусок этого… мяса нашинкованного? И чем вы его так? Нет, с вас спрос, конечно, невелик. Своё дело вы сделали. Да только перестарались.
- Это была самозащита. Редверс стрелял в меня.
- Ну, так и вы б в него пальнули! Зачем на куски-то рубить было?
- А что с его машиной? – сменил я тему.
- Вот ещё морока, между прочим. Куда её? В подвале оставить придётся пока. Не подступиться ж. Пусть из Лондона специалисты какие-нибудь приезжают и увозят эту мерзость, куда пожелают!
- А не уничтожить ли её? Зачем ждать?
- Не велено. Сказано ждать и охранять.
Так и знал, что этим кончится. Чудовищный агрегат Редверса будут изучать, и кто знает, для каких целей используют. Ещё, не дай Бог, в конце концов окажется в руках Ордена. У алхимиков, похоже, связи на самом верху. Вполне могут прибрать.
- Что ж, отдыхайте, - барон поднялся со стула, крякнул по-стариковски. – Не буду мешать.
Он вышел, а Ласи задержался. Переместился от окна на освободившийся стул.
- Поздравляю, господин Блаунт. Кажется, вы добились всего, чего хотели. Не считая уничтожения машины. Но это уже от нас не зависит. Честно говоря, когда мы вас увидели в кабинете Редверса без сознания, я решил, что вы друг друга порешили. А вы, оказывается, просто отключились из-за дыма. Как пожар начался, не в курсе?
- Мне понятно, почему вы так легко поверили в мой рассказ о Редверсе и всём прочем, - сказал я, игнорируя вопрос полковника.
- Да? – изогнул тот бровь. – Ну-ка, расскажите.
Несмотря на шутливый тон, чувствовалось, что полковник напрягся.
- Я видел, как Редверс разговаривал с вами в ту ночь, когда арестовали пьяного офицера. Он убеждал вас заключить пари, а вы отказывались. Это совершенно ясно.
Полицейский пожал плечами.
- Ваши догадки, господин Блаунт, будучи озвучены, становятся похожи на клевету.
- Для этого надо обвинить вас прилюдно.
- Пожалуй.
- Вы знали про деятельность Редверса и ничего не предприняли.
- Может, и так. Но речь-то шла о ста тысячах против души. Ни о каких убийствах разговора не было. Вы и сами знаете, что про «выкуп» Редверс сообщал лишь после заключения пари. Так что перед законом и своей совестью я совершенно чист, - Ласи поднялся. – Всего доброго, господин Блаунт. Надеюсь, отдых в Брайтоне вам… запомнится.
Когда полковник вышел, я лёг уставившись в потолок. Перед глазами возникла машина Редверса: заполненные душами резервуары, чёрная бездна, в глубине которой скрывался некто огромный и жадный до человеческих страданий. Я видел его хобот, когда умирал
