– Здрав будь, Владимир Иванович! – поприветствовал меня Борис.
– И ты не болей… – кивнул я, строго глядя на молодого князя.
– Не надо так смотреть, дядя! – вдруг твердо сказал Борис. – Я должен с тобой рядом быть. Отец бы тоже так поступил.
Что ему сказать? Как возразить? Но поздно что-либо делать.
– Ладно, не винись. Твоя сотня лишней не будет. Лучше расскажи – как дела в восточном полку, коловратовские пешцы пришли?
– Пришли, – кивнул Борис, – и не только они. Еще дружины подошли. Из Торжка четыре сотни, Кашина, Кснятина, Дмитрова по две-три сотни, Из Волока четыре с половиной сотни…
Отрадно, что отовсюду идут отряды на помощь. Теперь восточный полк равен монгольскому тумену, в котором большая половина – бояре, а остальные – ратники (ополчение, и вооружение у него соответственное). Но, по словам Кубина, князь Черниговский – воевода опытный. Разберется, как лучше расставить людей для боя.
– Даже из Киева сотня бояр прибыла, – неожиданно добавил Борис.
– Из Киева? – удивился я и довольно рассмеялся.
Значит, вняли моим письмам князья. И теперь Батый точно своей кровью умоется!
* * *
Крепость гудела множеством голосов. Казалось, будто впереди лишь потешный бой, и мы тут на грандиозный пикник собрались. Звучали шутки, байки, смех. Зажаривали баранов, целиком и частями. Я ел местный аналог шашлыка – мясо, замоченное в вине, натертое пряностями и насаженное на березовую палочку, но вкусом и запахом напоминающее о былых походах с моими друзьями и сослуживцами. Никаких отличий, только времена разные. Пили вино, подогревая кубки у костров, но даже холодное хорошо шло под горячее мясо.
Слушая очередную байку Бравого, я украдкой посматривал на часы. Скоро полдень, а от Лисина и Садова никаких вестей. Немного гложило сомнение – не ошибся ли я в своей «гениальной стратегии»? Четыре часа как ушли сотни – и ни слуху ни духу. За это время на холме выросла целая крепость. Теперь пусть монголы голову поломают – откуда тут появился неучтенный город.
Я давно уже не удивлялся, что всего четверо мужиков за два дня сдают готовый дом, имея на руках плотницкую черту, пилу и топоры. Причем за первый день ставят сруб со стропилами, а на второй распускают бревна на тес для крыши и горбыль на пол. А тут больше тысячи человек за несколько часов собрали крепость. Эка невидаль! Словно конструктор «Лего» – просто взять и собрать.
Я вновь критично осмотрел ровные венцы, хорошо пролитые водой. Лед блестел на бревнах, скатах и козырьках бойниц. Теперь нашу крепость монголам так просто не поджечь. Кроме снега для тушения имелись рогожи и бараньи шкуры, пропитанные водой. Весь боезапас для орудий надежно укрыт в центральном срубе. Там же стоят бочки с нефтью и специальные стрелы к арбалетам – огнеметные и дымовые. Еще в Вершах, замеряя скорость сгорания фитилей, я обратил внимание на плотность и едкость дыма. После чего в остатках селитряного раствора прополоскали кучу всяких тряпок и навертели из них дымовых шашек, а вопрос доставки этого примитивного оружия до врага напросился сам собой. Каждая шашка представляла собой длинный рулон толщиной с руку, но достаточно легкий, чтобы закинуть его арбалетом на сотню саженей.
– Демьян, дай-ка еще мяса…
Горин засапожным ножом сдвинул от углей палочку с зарумянившимися кусочками баранины, затем выдернул ее и подал мне. В этот момент прогрохотала очередь из взрывов.
Голоса в крепости разом смолкли, обратив все внимание на западную часть поля. Ратники высыпали за передовые щиты, вглядываясь в кромки верхушек, но кроме дымных клубов, поднявшихся над лесом, ничего не разглядели, и из пролеска никто не появился. В голову полезли нехорошие мысли: неужели всех наших убили, а монголы решили пройти по следам русских сотен?
– Княже, вон наши идут!
Разом повернулись в другую сторону. С восточного пролеска вытекала кованая конница. Даже от сердца отлегло. Но все ли? Сосчитать никак не удавалось – всадники скакали россыпью, но одно ясно – идут обе сотни. Тогда кто подорвался на западном пролеске? Погоня? Вполне возможно. Ведь монголам известно, что поле проходное, поэтому послали два отряда, и один из них постарался запереть наглых урусов.
Сотни успели миновать половину пути до холма, как за ними раздался каскад взрывов. Ага, вот еще кто-то огреб. Интересно, сколько вражин забрали мои мины и хватит ли смелости оставшимся выйти на поле и продолжить преследование?
– Сладили, княже! – весело крикнул Лисин, въезжая в гуляй-город.
– Ох, и пощекотали мы Батыйку! – добавил Садов.
– Это хорошо, Макар Степанович, а сколько ратников назад не вернулось?
– Десяток, – посмурнел Макар Степанович. – Под моими холопами коней убили, так они в лес кинулись, уж не знаю, живы ли?
– У меня дюжина, – сказал Садов. – Мы на крайний дозор выскочили и на пики их всех взяли. Выходим на яр, а там как раз ханский бунчук. Ну, мы и дали стрелой…
– Княже, поганые! – и ратник показал на западный пролесок.
На поле высыпала сотня всадников, они покрутились, разглядывая крепость на холме, затем ушли обратно в лес. С восточного пролеска тоже выскочили всадники и тоже не решились приблизиться.
– А я думал, они решат проверить, – хмыкнул Коловрат, – не чудится ли им?
– Сейчас они всей ордой придут нас щупать, – буркнул Садов.
– Ничего, у нас доспех ладный, не защекочут, – сказал я. – Встретим как подобает. Эй, на башне, поднять стяг!
В самом центре крепости, на смотровой башне взвился наш флаг, а на нем, меж двух дубов, всадник в серебряных доспехах и плаще, поражающий копьем черного змия.
– Святой Георгий, – крестясь, прошептал Коловрат и покосился на мой щит с аналогичным гербом. Теперь моим гербом. Ефрем Рябов постарался, отчеканив изображение и покрыв его бронзой. У остальных ратников щиты были с православными крестами.
– Святое воинство! – крикнул Евпатий. – Мы вои святой Руси!
– Да-а-а! – взревели все ратники.
Из пролесков показались всадники. Выезжали они осторожно, будто опасаясь новых, неведомых им сюрпризов. Похоже, минное заграждение хорошо напугало монголов. Жаль, что МОНок оставалось только два десятка, а то бы я весь перелесок заминировал. Но были еще несколько штук, которые я установил в лесу, на тропах, ведущих к холму. Наши лесовики, исследовав окрестности, показали мне четыре тропы, где могут пройти даже конные. Я помнил о беглеце по имени Буол и особых иллюзий по боязни степняков густого леса не питал. Есть у поганых хорошие следопыты, в том числе и лесовики. Они могут провести малые отряды для удара в наш тыл, поэтому я поставил паутину растяжек на возможных подходах, настрого запретив нашим ратникам туда ходить.
