Хотя, кажется, кое-кому из банды он уже сумел понравиться больше, чем «сотник», явно потерявший лицо. Видно было по глазам и мимике.
Разве что дать ему возможность красиво из ситуации выйти?
– Знаете, парни, – очень спокойно сказал Уваров, спрятав пистолет и выбросив из пачки сигарету. Поймал ее губами на лету. – Пожалуй, пойду-ка я своей дорогой. У нас с вами не склеивается. Дай прикурить, – повернулся он к ближайшему, нагнулся к огоньку зажигалки, без страха подставляя возможному удару затылок и спину. Ну, пусть попробуют, если кто смелый найдется.
Не нашлось.
– Что и требовалось доказать, – сказал он, выпуская дым. И все вдруг поняли, что именно имел в виду этот странный канадский поляк.
– Ты это, Мацек, – сказал Кшиштоф, пряча глаза, – ты не обижайся. Мы же не знали, кто ты есть, может, подстава из русского ГБ… Надо ж было проверить.
– Я так похож на русского? – смешок его был слишком уж демонстративным. – Вот уж ничего подобного никогда не слышал…
«Сотник» потянул его за рукав.
– Иди-ка сюда… А вы – подождите, посматривайте, – бросил он своим.
За калиткой в кованых, узорных чугунных воротах оказался уютный дворик. Вытертая до блеска брусчатка под ногами, сухой, заполненный жухлой листвой овал фонтана. Слева – деревянная веранда вдоль второго этажа Г-образного здания в стиле николаевского ампира, справа – нечто вроде каретных сараев и флигелей для прислуги. И давящая на уши тишина после уличного шума. Запертые двери, высокие окна, за которыми не наблюдается ни малейшего шевеления. Когда-то, наверное, это была приличная городская усадьба, сейчас, возможно, небольшая торговая или адвокатская контора, владельцы и персонал которой не решились по случаю «событий» приступить к работе.
Но, чтобы поговорить, лучшего места не придумаешь.
Кшиштоф, похоже, здесь бывал не раз. Указал на одну из двух лавок рядом с фонтаном. Массивные чугунные боковины, изрезанные инициалами бог знает скольких поколений брусья сиденьев.
– Присядем. Послушай. Ты пойми, я от души говорю. Ты, конечно, нас поопытнее, постарше, видел, наверное, чего мы не видели, но командир здесь я. И ребята – мои. А ты здесь – чужой. Гость. Согласен? Или вправду уходи, если не нравится, или будь у нас этим… Советником. Хочешь? Победим – внакладе не останешься…
Прямо на вопрос Валерий отвечать не стал. Демонстративно.
– Победим, победим… В чем побеждать собрались? С армией воевать или карманы набить – и в кусты?
Похоже, Кшиштоф, даже затеяв приватный разговор, все же испытывал сильные сомнения. Человек-то перед ним по всем параметрам чужой, и раскрывать ему секреты, доверенные очень серьезными людьми, негоже. А с другой стороны – единственный ведь, похоже, настоящий боец появился в его разношерстной компании парней, ранее известных только тем, что умели пить, не закусывая, неплохо драться на танцплощадках, отсидеть пару месяцев за подобные шалости. Или – трепаться на студенческих сходках о грядущей «свободе», вообще ничем не рискуя. Тот еще контингент.
Сам Кшиштоф на их фоне казался себе суперменом и интеллектуалом. Еще бы – три курса университета и член сборной по регби, взявшей весной Кубок Польши. Он опять достал фляжку. Сверху медленно сыпались последние алые листья с толстого, старого, что очень смешно – «канадского» клена, наверное, помнившего все четыре раздела Польши.
– Выпьешь?
– Чего ж нет. Мне это – слону дробина. А тебе не хватит ли? – Уваров постарался, чтобы слова прозвучали не обидно.
«Сотник» молча махнул рукой, глотнул сам из горлышка, протянул Валерию. Тот поднес к губам фляжку чисто символически, хотя и замерз уже, и согреться было бы не вредно. Но – не время. Если враг пьет – мы ему назло не станем.
– Понимаешь, старик, – доверительно наклонился к нему Кшиштоф, – я не имею права тебе верить и ничего говорить не имею права, однако – скажу. Потому что судьба Польши решается, и каждый штык нам дорог, а ты – не самый худший штык. Ты мне просто нравишься. Как человек, не подумай чего худого. Так вот – мы сейчас пойдем брать Арсенал!
– Ого! – не стал скрывать удивления Уваров.
– Ты знаешь, где это?
– Откуда ж мне знать? Я в Варшаве первый раз в жизни…
– Так почему – «Ого!»?
– Потому что в любой точке мира столичный Арсенал – это не только «Ого!», а даже намного серьезнее.
Кшиштоф засмеялся, довольный.
– Только не у нас. У нас взять Арсенал – как два пальца… Так идешь с нами?
– Схожу, что же делать…
– Тогда слушай.
Из его слов следовало, что на штурм должно собраться до десятка «сотен» (с поправками на духоподъемную болтовню и неизбежные приписки численности, человек двести-триста наскребут, прикинул Уваров). Охрана Арсенала, по данным разведки инсургентов, не превышает стандартного взвода русской армии, и выбить их оттуда не составит труда. Если они сами предварительно не разбегутся. Зато, захватив объект, можно будет сразу вооружить массу бойцов самым совершенным стрелковым оружием, легким и тяжелым, тут же начать загружать машины и развозить автоматы, пулеметы и патроны по всему городу. А уж тогда…
Кшиштоф прямо изнывал от восторга при мыслях о том, что будет тогда.
– Весь Варшавский округ – пять дивизий. Да и то разбросанных на территории половины Франции. И все учебные или кадрированные[122]. Пока они соберутся… А мы уже сегодня к вечеру поставим под ружье двадцать-тридцать тысяч, ликвидируем или разгоним все органы прежней власти, займем военные городки, станем контролировать все – улицы, заводы, электростанции, вокзалы, а главное – знаешь, в чем наша главная сила?
Парня определенно переполняло чувство причастности к тайнам и грандиознейшим за последние полтора века событиям. А если еще и выпито крепко, и собеседнику хочется понравиться, вернее – блеснуть перед ним своей значимостью и осведомленностью, тут, бывает, такого наплетешь, за что, по-хорошему, расстреливают…
– У нас есть карта каналов… – наклонившись к Валерию, с чрезвычайно загадочным и значительным видом прошептал Кшиштоф.
– Каких каналов? – действительно не понял поручик.
– Ах, ты не знаешь? Да и откуда тебе знать? Каналы – это так у нас называется старая система канализации. Под всем старым городом идут каменные тоннели, в рост человека и даже выше. Страшенный лабиринт, сотни километров, и ответвления в каждый квартал и чуть не к каждому дому. Кто знает эту сеть – хозяин города. А если туда попадешь без карты или без проводника (есть у нас такие, по тридцать лет в этом хозяйстве проработали) – верная смерть. Заблудишься, задохнешься… Потому что воняет там – у-у-й! Я как-то попробовал. Врагу не пожелаешь! Но зато враг и не догадается…
