— Ваше благородие?
— Извольте подготовить мотор! Едем в Ливадию. Телефонируйте туда, чтобы нас ждали. Хочу лично доставить туда этих архаровцев! И кое с кем побеседовать…тет-а-тет.
Кое с кем — получается, с Государем. По крайней мере — один из нас точно… попал.
— Майор по адмиралтейству Высоцкий!
— Я! — гаркнули за спиной, капитан видимо не первый день служил с дедом и знал, что когда тот в ярости, пренебрегать Уставом не следует.
— Вы кажется… изволили докладывать что у вас не совсем… комплектно с личным составом…
— Так точно!
— Решим… а пока… — сухой палец деда показал на меня — вот вам юнга. До конца лета лично за него отвечаете! Если хоть малейшее… наказывайте в соответствии с Дисциплинарным уставом. И чтобы он из нарядов по кухне не вылезал, вам ясно?!
— Так точно!
— Тогда идите…
— Есть!
Четко печатая шаг, майор направился к двери. Переглянувшись с друзьями, я направился следом — лето для меня на этом кончилось…
В коридоре штаба было темно — потому как поздно. Весь народ был внизу, в комнате дежурного офицера. Шаги гулко печатались по мрамору в пустом коридоре…
— За что дрались то? — не останавливаясь, спросим капитан
— За дело… — раздосадовано буркнул я
— Э… так не пойдет. Вы как отвечаете старшему по званию, юнга?
— Из-за женщины, господин майор по адмиралтейству! — четко отрапортовал я, как положено по уставу.
Майор аж сбился с ноги.
— Растет смена… За мной… ловелас, сейчас транспортное средство подойдет.
Из одесской темноты с рыком вынырнул внедорожник, подкатил к подъезду штаба. Как ни странно — с выключенными фарами, как будто его водитель видел в темноте…
— Давай, заваливайся… юнга… Опять хулиганишь, Дегало…
— Самую малость, господин майор… — лихо ответили с водительского места — куда прикажете…
— Куда, куда… В расположение давай, там разберемся…
— Сей секунд… — внедорожник лихо, несмотря на габариты, взял с места — а это кто… господин майор… молодое пополнение…
— Оно самое. Ты на дорогу смотри, давай! А за юнгу не стоит так… снисходительно. Это еще тот шпан…
— И чем же сей шпан знаменит?
— Да есть за ним лихие дела. Например, не далее как сегодня, он взял кортик и двинул на Молдаванку разбираться с тамошними биндюжниками… Из-за дамы.
— Да ну…
— Ну да. И доказал таки свою жизненную правоту местному шаромыжному люду. А при шухере, пошел на подрыв. И если бы я его не тормознул — так бы и ушел…чисто эксфильтровался бы, в общем…
— Наш человек — оценил водитель — тебя как звать то, шпан.
— Юнга Воронцов, ваше благородие — отрапортовал я, как положено
— Оп-па как… — отозвались из-за руля — а не…
— Он самый. Так что флот наш в надежных руках. А вот если я тебе скажу, с кем он сегодня на дело пошел, то у тебя, Дегало, не то, что волосы, погоны поседеют, коих я на твоих плечах не имею чести наблюдать…
— Виноват, господин майор
— Кругом виноват. Ты за дорогой, за дорогой смотри!
Я настолько ничего не понимал, что просто сидел молча, и как говорили в пацанской среде «обтекал». Ночная дорога, двое флотских офицеров, преспокойно «базарящих» на языке, больше подходящем для Привоза. Кто это такие? Ведь дед был человеком строгим, при нем так не «погутаришь» — мигом на губу…
На место мы приехали после двухчасовой ночной поездки по извилистым и горным крымским дорогам — я никак не думал, что ночью по ним можно ездить в такой скоростью, да на армейском внедорожнике. Тем не менее — водитель вел машину уверенно, даже ювелирно.
Расположение части находилось в красивейшем месте, прикрытое невысокими холмами — и когда внедорожник проскочил КП, я открыл рот, пораженный зрелищем. Небо над долиной было буквально расцвечено ярко-алыми трассами, то тут то там гремели взрывы, вспышки как в стробоскопе разрывали ночь одна за другой. Где то слева работало какое-то новое оружие — будто дракон изрыгал сплошную стену огня, трассеры врезались куда-то в гору в паре километров далее и разлетались фейерверками рикошетов. Потом я узнал, что это и есть скорострельная тридцатимиллиметровая двуствольная авиапушка, только что поступившая в войска — сейчас роты отрабатывали ночное наступление под ее прикрытием…
— Господин майор по адмиралтейству, а где это мы… — выпалил я.
С переднего сидения донеслось что-то наподобие квохтанья — водитель безуспешно пытался подавить гомерический хохот.
— Да так… — неопределенно ответил майор — одно хорошее место. Я тебе совет дам, юнга… Сейчас тебя на место определим, с довольствием завтра разберемся, а пока — как пришвартуешься — так и дрыхни до команды подъем. Потому как скоро марш-бросок бежать…
— А…
— А картошка как-нибудь уж почистится, юнга… Есть в тебе толк…
Тогда я еще не знал, что такое морская пехота, и что такое разведка морской пехоты. Корабли мне не очень нравились — а вот это понравилось. И сам того не зная, именно тогда дед определил мою дальнейшую флотскую судьбу…
20 августа 1996 года. Вашингтон, округ Колумбия. Белый дом
Президент был зол. Даже не зол… скорее всего рассержен, вот точная формулировка. И было из-за чего. Ему просто указали на свое место, очертили границы его полномочий и свободу маневра. И дали понять, что выход за эту черту — чреват. Обычно такого не делали, у президента до конца срока могла сохраниться иллюзия, что он всем и управляет. Но в этот раз — времени не было, возможностей аккуратно поправить пошедшего не в ту сторону президента — тоже, поэтому поправили так, грубо и жестко по вашингтонским меркам. Президент тогда не понял, что была еще одна причина этому — кое-кто уже не брал его в расчет. Это он поймет позже…
Началось все с заседания Совета национальной безопасности. Этот орган был создан пятьдесят лет назад, и как и многие другие официальные структуры в северной Америке в разные президентства имел разный вес — реальный вес того или иного государственного органа определялся политическим весом человека, его возглавляющего и воззрения действующего президента на построение государственной машины. Наибольший вес он приобрел при Рейгане, который провозгласил войну против Империи зла, против Русской империи. Война длилась все время его президентства и президентства его вице-президента Д.Г.У Буша и закончилась с большим позором. Ораторы, любившие произносить гордые речи на трибунах, сильно подорвали государственный бюджет и вообще состояние финансов, поставили военно-промышленный, не производящий по сути ничего повседневно-полезного сектор экономики над гражданским. И вязались таки под самый конец в жестокую схватку с империей, грубо нарушив закон и подрядившись вытаскивать каштаны из огня, получая взаимен лишь сладкие обещания. Итогом стал позорный проигрыш на выборах и предание самого понятия «холодная война» анафеме.
