преимущество в скорости около 5 узлов перед русскими крейсерами, и ему удалось
удрать. Германские эсминцы поставили дымовую завесу, которая ненадолго прикрыла
"Альбатрос", и попытались выполнить торпедную атаку. Но ее единственным
результатом стало то, что и эсминцы вырвались из капкана. "Альбатрос" форсировал
машины, надеясь добраться до шведских территориальных вод.
А теперь перейдем к действиям Бахирева. Сначала он решил сделать противнику
"crossing-T". Мудрый поступок, особенно учитывая соотношение сил. Потом он позволил
второй полубригаде крейсеров действовать самостоятельно. В общем, правильное
решение, младший флагман должен иметь свободу действий. Но в данном случае это
привело к тому, что "Богатырь" и "Олег" оказались чуть севернее "Альбатроса", который
попал под перекрестный огонь. Уже само по себе сосредоточение огня 4 крейсеров по
одной цели затрудняло корректировку. А сейчас артиллеристы просто терялись в
догадках: что они видят — свои недолеты или перелеты второй полубригады? В
результате, 4 русских крейсера более часа (с 7.50 до 9.00) гнали маленький
небронированный минный заградитель, но так и не сумели его утопить. "Альбатрос"
получил 6 с попаданий нарядами калибра 203 мм и 20 снарядами — 152 мм. 27 человек
команды были убиты, а 55 были ранены. В конце концов "Альбатрос" с креном на левый
борт выбросился на камни у берега маленького острова Эстергарнхольм.
Русские крейсера прекратили обстрел поврежденного корабля, "уважая шведский
нейтралитет". "Богатырь" и "Олег", не стреляя, подошли к берегу и увидели, что объятый
пламенем "Альбатрос" сидит на камнях. Они сообщили адмиралу, что "крейсер
"Ундине" с креном выкинулся на берег". На этом завершилась первая фаза боя.
Почему русские не добили "Альбатрос"? Разговоры о каком-то там нейтралитете — не
более чем фиговый листок. Нейтралитет уважается тогда, когда это выгодно. Вспомните
историю уничтожения "Дрездена". Немцы плевали на чилийский нейтралитет, пока не
прибыла британская эскадра. Тут уже Людеке превратился в поборника чистоты
международных законов. Но совершенно прав был Люс, который заявил: "Мое дело
уничтожить противника, а в тонкостях законов пусть разбираются дипломаты". Бахирев
не посмел сказать так, снова продемонстрировав трусость и безволие высшего
командного состава русского флота. В двадцать пятый раз приходится повторить: личное
мужество и смелость командира — совершенно разные вещи. Практически никто из
русских адмиралов командиром себя не показал.
После начала боя необходимость хранить радиомолчание отпала, и обе стороны вызвали
подкрепления. "Рюрик" увеличил скорость до 20 узлов и повернул на север. То же самое
сделали "Роон" с "Любеком", получив радиограмму Карфа.
Русские крейсера после боя с "Альбатросом" начали отход на NNO. За деликатными
словами историка "адмирал выстроил бригаду несколько необычным образом" кроется
достаточно простая истина. 4 крейсерам не хватило часа, чтобы восстановить строй
правильного кильватера. В результате головным шел "Богатырь", за ним следовал "Олег".
С большим интервалом за "Олегом" шел "Адмирал Макаров", а "Баян" вдобавок ко всему
оказался восточнее основной группы. Поэтому, когда около 10.00 из тумана вынырнул
"Роон" и с дистанции 75 кабельтов открыл огонь по ближайшему к нему "Баяну", то
русский крейсер оказался в сложном положении, так как был слабее немецкого. Шедший
впереди "Роона" "Любек" обстрелял "Олега". Русские крейсера немедленно ответили.
Перестрелка длилась около 20 минут, после чего немцы повернули вправо, прервав бой.
Командир "Роона" капитан 1 ранга Гигас правильно решил, что сражаться в одиночку
против 4 крейсеров противника будет неразумно. Он не мог предположить, что "Адмирал
Макаров" и "Богатырь" в ходе этой перестрелки займут позицию невмешательства. В
ходе второй фазы было зафиксировано только одно попадание. 210-мм снаряд "Роона"
пробил борт "Баяна" и нанес ему незначительные повреждения. Перестрелка "Любека" и
"Олега" закончилась совершенно безрезультатно.
Адмирал Бахирев не рискнул продолжать бой, имея 4 крейсера против 2, причем "Любек"
никакой роли в бою сыграть не мог, уступая в весе бортового залпа вчетверо даже самому
слабому из русских крейсеров. Русский адмирал начал отходить на север, одновременно
вызывая на помощь "Рюрик", что было достаточно естественно. Но в то же время он
приказал "Славе" и "Цесаревичу" выйти на поддержку к банке Глотова", то есть вызвал
еще и 2 броненосца.
А впереди была еще и третья фаза боя, о которой "История Первой Мировой войны"
вообще предпочла умолчать, ее вроде как бы и не состоялось. Получив приказание
Бахирева "вступить в бой", командир "Рюрика" капитан 1 ранга Пышнов в 10.20 приказал
повернуть в центр указанного квадрата. Через 8 минут на "Рюрике" заметили дымы
вражеских кораблей, а вскоре из тумана появились и 2 силуэта. В 10.45 "Рюрик" открыл
огонь из носовых башен и 120-мм орудий по "Любеку". Немецкий крейсер немедленно
ответил и сразу начал отход, так как огромный "Рюрик" мог уничтожить его одним
залпом. Через 5 минут был опознан второй германский корабль. Это был "Роон", на
который и был перенесен огонь "Рюрика". Бой велся на дистанции 76–82 кабельтова,
но броненосные крейсера попаданий не добились. Зато преуспел "Любек", который
сумел всадить в "Рюрик около 10 снарядов 105 мм, повредив надстройки броненосного
крейсера. Никакого более серьезного вреда легкие снаряды причинить не могли. Русские
остались твердо уверены, что добились нескольких попаданий в "Роон", на котором даже
возник пожар. Немцы утверждают, что ни "Любек", ни "Роон" попаданий не получили,
хотя их палубы были буквально засыпаны осколками от близких разрывов. В 10.20
Пышнов получил сообщение сигнальщика о замеченном перископе и круто повернул
вправо, прекратив бой.
На этом богатый событиями день не завершился, но следующее столкновение произошло
недалеко от Данцига. Перехватив одну из радиограмм Карфа, командир германской
эскадры контр-адмирал Гопман решил идти ему на помощь, хотя ситуации абсолютно не
знал. Около полудня 19 июня он вышел в море с броненосными крейсерами "Принц
Адальберт", "Принц Генрих" и эсминцами S-138, S-139. Однако их подкараулила
британская подводная лодка Е-9 под командованием знаменитого Макса Хортона
